«Спартак». Хроники возрождения». Книга вторая. 1977 год. Чистилище

«Умер он внезапно для всех, при том, что сдавал он прямо на глазах, – ему было за восемьдесят, он болел, оглох на правое ухо, но по-детски горько обижался на обрушившуюся на него старость с нестерпимой для него немощью…»106, – напишет позже Александр Нилин, припомнивший грустную шутку Андрея Петровича: «Накрапывал дождь. И ему (Бескову – прим. автора) показалось, что Андрей Петрович Старостин, усаживающийся рядом ниже, раздумывает, прежде чем опуститься на мокрую скамью. «Садись, Андрей Петров, – приободрил он старшего друга, – пальто, надеюсь, не последнее…».

– Как раз последнее, – откликнулся Старостин, – но мне его хватит…»107.

Именно таким запомнился Андрей Петрович и автору этой книги в нашем коротком последнем общении незадолго до его кончины. Дело было на стадионе «Красная Пресня». Старостин сидел на трибуне почему-то один, в том самом, последнем, элегантном длиннополом пальто. Было серо и пасмурно, но еще не слишком зябко. Он медленно и неловко снял перчатку, чтобы поздороваться, помолчал и вдруг тихо и как-то потерянно произнес, словно оправдываясь за свою не по погоде теплую экипировку: «Холодно…».

По-настоящему холодно стало после его ухода…

«ЕГО ИМЯ – ЭТО ИМЯ ТРЕНЕРА…»

Константин Иванович Бесков в печально памятном для «Спартака» ноябре 1976 года справил свое 56–летие. Для тренера – возраст расцвета. За плечами солидный опыт работы с клубными командами и со сборной, устоявшаяся репутация одного из лучших тренеров страны, бесконечно любящего футбол, не боящегося, засучив рукава, взяться за кажущуюся безжизненной команду, имеющего удивительное чутье на игроков и владеющего искусством, что называется, «поставить» игру.

И здоровье позволяло не только объяснять на словах, что требуется от игроков, но и показать на поле любой прием. Как вспоминал Ринат Дасаев, Бесков охотно сам участвовал в те годы в тренировках: «Возьмем, скажем, одно из любимых упражнений Константина Ивановича – „тесный квадрат“: игру на отрезке поля размером двадцать на сорок метров, где пять футболистов сражаются против пяти, не давая возможности соперникам отобрать мяч, передавая его друг другу только в одно касание. <…> …Не обойтись без помощи „нейтрального“, который, в отличие от всех, имеет право распоряжаться им по своему усмотрению. Роль эту с присущими ему выдумкой и азартом и с явным удовольствием обычно выполняет Бесков. Да и техника (а она, как говорят в футболе, никогда не пропадает) у него такая, что любой позавидовать может. И становится стыдно тем, кто моложе его лет на сорок, хуже выглядеть, чем тренер…»108.

Александр Нилин подметил, что для Бескова это было предметом гордости: «Показ был не только артистическим, поражающим эффектом, но и педагогическим, сугубо тренерским – обнажающим суть приема. Далеко не все тренеры мастеров были в прошлом великими мастерами. И козырь их – объяснение. Бесков, конечно, тоже мастак объяснить. И макет с намагниченными стрелками, изображающими игроков, любит, иной раз подумаешь, не меньше, чем под его же придирчивым вниманием взлелеянный газон в Тарасовке. Но искусство показа составляет его плохо скрываемую гордость – и он откровенно жалеет, что с годами от работы на поле вместе с тренирующимися игроками постепенно отказался…»109.

Игроком он был, вне всяких сомнений, выдающимся. Николай Петрович Старостин, например, ставил его среди футболистов славного до- и послевоенного поколения в первый ряд: «В годы царствования Григория Федотова вице-королем футбольных полей можно было с полным основанием назвать Константина Бескова…»110.

«Горел на поле Константин Иванович, право слово, горел! С Васей Трофимовым мог любую оборону разорвать. Оба скоростные, легкие. Бесков очень умен был. Умел такое в чужой штрафной закрутить!.. Ну, а чтобы мяч от него отскочил, не припомню…»111, – не скрывал эмоций, вспоминая Бескова-игрока, его помощник в «Спартаке» Федор Новиков.

О высочайшей технике форварда говорил и Андрей Петрович Старостин, неоднократно игравший против Бескова: «Мяч у Кости к ноге привязан был. Обычно защитник для отбора ловит момент, когда соперник хоть на мгновение мяч отпустит. А Бесков такого шанса не давал. В прорыв шел решительно – знал, что и как делать надо. В глазах молнии, голова чуть вперед наклонена, весь наэлектризован… С характером был нападающий!..»112.

«Игра Бескова была построена на тонком расчете и блестящей технике…»113, – согласится с братом Николай Петрович и добавит: «Бесков действовал на поле ювелирно. Он не прощал противнику ни технических, ни тактических ошибок. Малейшая возможность сейчас же использовалась им для передачи или внезапного, стремительного удара. Противник не мог предугадать, какой ход придумает Бесков, потому что оружие, которым он пользовался, было разнообразным, и он умело маскировал свои намерения…»114.