Спартак — воин иного мира (СИ)

— На самом деле, он очень любит хвастаться своими достижениями, — прошептал римлянин, наклонившись к Малькому. — Но то, что ты живой, заставило его забыть о гордости. У него очень доброе сердце, да мозги набекрень.

— Заметил, — согласился с ним Томас.

— В общем, не забудьте рассказать о том, что я поведал вам, — со всей серьезностью заявил новый знакомый. Не осталось в его поведении и следа легкомыслия. — По крайней мере, предупреди их, а они сами решат, что делать. Мы, к сожалению, вынуждены лишь наблюдать…

*

Через несколько часов Вэон снова пришел в себя. На этот раз он не делал попыток подняться, а продолжил лежать в мягкой постели, разглядывая потолок. Его взгляд несколько раз останавливался на светящемся шаре, сотворенный при помощи простого заклинания. Он уже позабыл о том времени, когда магия встречалась на каждом шагу, когда почти всякому под силу было наколдовать нечто подобное, а в каждой лавке продавались различные свитки с заклинаниями и некоторыми его вариациями для практических занятий. Это заставило многих относиться к магии с трепетом, с должной ответственностью. Они осознавали опасность, которую таила в себе их сила, но столько лун минуло с тех дней, что многие забыли об этом, забыли о Dannen.

В комнату тихонько проскользнул Даггарт. Он не растерял своих навыков, несмотря на то, что очень давно сменил воинские одеяния на роскошные наряды организатора игрищ.

— Я смотрю, — заговорил орк, — ты пришел в себя.

Наставник лениво повернул голову, посмотрел на господина, а потом задумчиво так, серьезно сказал:

— Мы совершенно отличаемся от тех, кто родился в эти смутные и тяжелые времена.

— Что за думы тебя беспокоят? — полюбопытствовал Даггарт, приземлившись на мягкий стул, стоящий в комнате.

— Ты бывал в других школах мирадонов?

— Нет, я сражался на арене по своей воле.

— Мне же пришлось пройти через одну из них, так как никто не брал под крыло изнеженного эльфами Даэртаура юнца, — Вэон впервые позволил себе добровольно отдаться воспоминаниям, рассказать о своем нелегком прошлом. — За любую ошибку наказывали так, словно ты преступил черту закона и совершил злодеяние. Никто из наставников не останавливался на одних унижениях. Я однажды провел одну луну в маленькой клетке, как зверь. Если бы не мой младший брат, который увязался за мной, наверное, сдался бы и покончил с собой.

Даггарт слушал внимательно и молча, понимая, что ему сейчас доверяют самое сокровенное, самое ценное.

— Лотион, в отличие от меня, обладал гибким умом и хитростью: его наказывали меньше всех рабов и реже лишали еды. Он обладал особым обаянием, присущим ловкачам, ворам и обманщикам. Вскоре хозяин заметил его таланты. И тогда, к моему несчастью, этот господин лично начал заниматься с ним. Только благодаря этому ко мне стали относиться снисходительней, меньше наказывать, чаще делать поблажки.

Вэон ненадолго притих. Он любовался светящимся шариком, который парил над потолком, хаотично летая по комнате. В голове вращалось столько мыслей, столько воспоминаний — не раз он перед сном прокручивал их, силясь понять, почему неразлучные братья, смотрящие на мир одинаково, вдруг стали непримиримыми врагами.

— Мы все реже виделись. Хозяин посылал Лотиона делать грязные дела — добывать информацию, устранять тех, кто мешал, или припугнуть. Он в этом достиг определенных успехов, стал мастером темных дел, а я возмужал, овладел искусством фехтования, выступал на арене, проливал кровь и одерживал победы одну за другой, — на глазах Вэона навернулись слезы. Он продолжил говорить осевшим голосом: — Мы оба запачкали руки в крови. Только я прославил свое имя, а его — боялись произносить вслух, даже шепотом. Я стал гладиатором, опытным воином, а Лотион — наемным убийцей, который брался за любое дело.

— Из-за чего вы стали врагами?

— Об этом я поведаю подробней, — заверил наставник и начал свой длинный рассказ: — Я одержал очередную оглушительную победу на песках арены. Это сделало меня легендой еще при жизни, когда большинство мирадонов становятся ею после смерти, и только чемпионы могли похвастаться тем, что их имена на устах всего королевства.

К моему хозяину все чаще обращались знатные люди с личной просьбой поближе познакомиться с воином, который вскоре будет новым чемпионом Архейма. Мне этот титул пророчили все, кто видел мои выступления, кто видел, как ловко я сражаюсь мечом. А вот мой младший брат все время занимался тем, что отнимал жизни неугодных и представляющих опасность для нашей школы или только для господина. Мы не виделись на протяжении нескольких лун.

В тот день стражники отвели меня не в мою маленькую комнату, а в роскошную спальню. Там меня ждала Элара, дочь знатного эльфа, который занимался торговлей. Она была одета в легкие прозрачные ткани, что выгодно подчеркивали ее стройную фигурку и точеные бедра. В тот день я провел с ней самую чудесную ночь в моей жизни. Наша любовь была вызовом: она была крепче стали, горячее самого жаркого пламени и сильнее любых устоев. Я с гордостью могу сказать, что она — моя первая и единственная любовь.