Спартанец

– В доме Клеоменидов? Ради Поллукса, а другое место ты не мог подыскать?

– Знаю, Карас, но, конечно, если ты боишься…

– Клянусь всеми эриниями преисподней, если тебе нужна эта вещь, я достану ее. Правда, будет нелегко избавиться от этого проклятого зверя, который вечно слоняется у них во дворе, я бы предпочел столкнуться с Цербером, чем с этим черным чудовищем.

– Их слуга поможет тебе, он из наших.

– Ладно, – сказал Карас, – будут тебе доспехи; не позднее чем через два дня.

Бритос попытался сесть, но пронзительная боль в голове вновь пригвоздила его к постели. Он не понимал, где находится. Постепенно туман перед глазами начал рассеиваться.

– Проснулся наконец, – сказал Талос, сидя у огня. – Знаешь, сколько времени ты проспал?

– Ты? – спросил Бритос с удивлением – Где я? Кто?..

– Я тебе все объясню, но ты должен выслушать меня… Нет, – сказал Талос, увидев, что рука Бритоса тянется к поясу. – У тебя забрали кинжал. Ты доказал, что не умеешь использовать его с умом.

Бритос снова попытался встать. Он разозлился, когда понял, что с ним произошло. Но резкий приступ головной боли заставил его опуститься на ложе из овечьих шкур.

– У Караса тяжелая рука, – сказал Талос. – Боюсь, твоя голова еще поболит какое-то время. К тому же мы напоили тебя снадобьем, чтобы ты уснул. Сейчас я покормлю тебя, чтобы ты начал восстанавливать силы.

– Я не буду есть, – сухо ответил Бритос, – и тогда я умру. Решение принято. Я не вернусь назад только потому, что ты застал меня врасплох вместе с этим Карасом. Неужели ты думаешь, что я хотел покончить с собой из-за минутной слабости? Спартанский воин не падает духом, илот. Я должен умереть, потому что жить в бесчестье я не могу, как не смог и Агиас.

– Перестань говорить так, словно ты великий Зевс. Сейчас ты такой же человек, как и я. Мне хорошо известны твои мысли, и я знаю, что о тебе думают в твоем родном городе. Они прозвали тебя «тот, кто струсил».

Бритос бросил на Талоса взгляд, полный непримиримой ненависти.

– Настал твой черед ликовать, илот, не правда ли? Наслаждайся этими минутами, пока можешь. Если мне не удастся покончить с собой, я убью тебя вот этими руками.

Талос усмехнулся:

– Поистине доблестный поступок – убить хромого илота. Мне доподлинно известно, что тебе не чужды подобного рода подвиги. Хотя обычно ты совершаешь их с кучкой товарищей, чтобы точно не промахнуться.

– Проклятый калека, – зарычал Бритос, – зря я тогда не прикончил тебя, как пса.

Талос вынул из сумки Караса кинжал Бритоса и протянул ему.

– Если ты этого действительно хочешь, у тебя еще есть время, – сказал он ледяным тоном.

Бритос задумчиво посмотрел на клинок и опустил голову:

– Почему ты не дал мне покончить с собой?

Талос с глубоким вздохом опустил оружие и сказал:

– По правде сказать, я и сам толком не знаю. Твоя жизнь не принесет мне никакой пользы. Хотя есть одна причина, но она касается только меня одного. Пока я не могу рассказать о ней, зато могу сказать, почему ты скоро сам захочешь остаться в живых.

– Если бы у меня был повод остаться в живых, я бы давно его нашел, – с горькой улыбкой ответил Бритос. – Думаешь, легко вонзить себе клинок между ребрами?

– Послушай меня, – сказал Талос. – Я, может быть, не понимаю ваши законы чести, но мне кажется, что в глазах спартанцев твое самоубийство стало бы очередным доказательством того, что вы с Агиасом просто хотели спастись от верной смерти при Фермопилах. К тому же ты бы бросил свою мать, которая недавно потеряла мужа.

– Спартанские женщины привыкли к одиночеству, – прервал его Бритос. – И они всегда готовы к тому, что их мужчины могут погибнуть, защищая родину.

– Верно, – продолжил Талос, – но неужели ты думаешь, что этой ночью ты собрался умереть, защищая родину? Конечно, в других городах женщины всегда громко рыдают от горя, а спартанские женщины переносят его стойко. Но неужели ты думаешь, что они не чувствуют боли? Дело даже не в этом. Если ты мужчина, ты обязан жить и доказать, что ты не испугался. Ты должен доказать, что тебя клеймили несправедливым позором. Ты обязан восстановить доброе имя своей семьи, некогда одной из самых прославленных в городе.

Бритос задумался и долго лежал с полузакрытыми глазами, затем спросил:

– Как это возможно? Свидетелей событий при Фермопилах нет. За исключением, может быть, Кресиласа… Да, Кресиласа отвезли в Альпени из-за глазной болезни. Может быть…

– Кресилас мертв, – сухо прервал его Талос. – Когда он узнал, что спартанцев окружили, он приказал илотам вывести себя за руку на поле боя и бросился на персов. К тому времени он почти ослеп, и его тут же убили.

Бритос медленно сел и поднес правую руку ко лбу:

– Многовато ты знаешь для простого илота.

– Ошибаешься, Бритос. Я так много знаю именно потому, что я простой илот. Ваша каста не может обойтись без нас, наши люди повсюду: мы были при Фермопилах, были с Кресиласом, были на похоронах Агиаса.

– Безумец, – пробормотал Бритос. – Неужели ты думаешь, что рассказами о моей доблести твой народ поможет восстановить честь и доброе имя моей семьи?

Талос улыбнулся: