Спасая Куинтона

Я быстро избавляюсь от мыслей в моей голове, нужно сосредоточиться на более важных вещах.

— Это не так, — говорю я, опускаясь на стул за кухонным столом, все еще держась за руку мамы. Она смотрит на меня с беспокойством. Дэниел смотрит на меня с беспокойством. Но я чувствую, словно Куинтон и я одни в этой комнате. — Куинтон, где ты находишься? Ты на той крыше?

— Да… — говорит он. — Я смотрю на эти старые здания внизу… ты помнишь?

— Конечно, — медленно вдыхаю воздух, чувствуя одновременно облегчение и ужас. — Те, которые я сказала тебе нарисовать

— Да… но я больше не рисую…

Мое сердце снова сжимается, и я борюсь, чтобы сохранить дыхание.

— Куинтон, ты должен вернуться домой. Твой отец ищет тебя. Все беспокоятся о тебе. Я. Тристан.

— Это неправда, — говорит он серьезно, и это разрывает мое сердце на части. — Никто никогда не будет искать меня… ну, кроме тебя… ты всегда была слишком добра ко мне…

— Твой отец ищет тебя. Я не обманываю, — пытаюсь убедить его. — Он расклеил объявления. Ты нам не безразличен, даже если ты думаешь по-другому.

— Перестань говорить это, — его тон вдруг становится резким и злым.

Я теряю его. Чувствую это. Окончание нашего разговора повисает в воздухе, и я страшусь этого момента, зная, что мы можем больше никогда не поговорить снова.

— Куинтон, пожалуйста, просто… — я затихаю, когда слышу короткие гудки на том конце.

Сжимаю телефон в руке. Мне хочется кричать. Бросить телефон об стену. Плакать. Но ни одна из этих вещей не поможет. Мне нужно что-то делать. Проверяю экран, надеясь увидеть номер телефона. Но нет. Абонент высвечивается, как скрытый, но даже если бы там был номер, я сомневаюсь, что он бы ответил. Он прервал связь со мной, и только он может ее вернуть.

Но есть еще один выход.

Поднимаюсь со стула.

— Я еду в Вегас, — объявляю маме, бросаясь в свою спальню, прежде чем она сможет возразить.

Она перехватывает меня, вставая на моем пути к двери.

— Нова, мы не сделаем это снова.

— Мам, у тебя нет права голоса, — пытаюсь обойти ее, но она делает шаг в сторону и блокирует меня.

— Нова Рид, я не позволю тебе пройти этот путь снова, — говорит она глухим голосом, который заставляет меня чувствовать себя виноватой. — Ты уже пыталась спасти этого мальчика, и ты сломалась.

— Я должна идти, — говорю ей. — Я знаю, где он.

Она хватает мою руку, заставляя меня оставаться на месте.

— Мы позвоним его отцу, и он найдет его.

— Он не знает, куда идти, а я знаю, — говорю я, вырывая руку. — Куинтон должен поговорить с Тристаном и отцом, он должен выслушать людей, которые волнуются о нем, включая меня.

— Нова, он должен отправиться на реабилитацию, — настаивает она. — Его отец может сделать это.

— Я знаю это, но он не пойдет на реабилитацию, пока мы не дадим ему повода. Ему нужна причина, чтобы продолжать жить, как нужна была Лэндону, но я не смогла ее дать ему! Но если я, мы все поговорим с Куинтоном и скажем ему, как сильно переживаем за него, и как сильно он ранит нас, то, возможно, он подумает! Решит выбрать жизнь! — я кричу к концу монолога, и на кухне становится очень тихо.

Дэниел смотрит на меня из-за стола, а мама выглядит так, как будто она на грани слез. Я все порчу, но не хочу никого расстраивать.

— Это то, что ты думаешь? — спрашивает она тихо. — Что Лэндон… покончил с собой, потому что ты не дала ему достаточно весомой причины, чтобы жить?

Качаю головой, поскольку это не совсем правда.

— Нет, я сказала так, потому что была расстроена.

— Нова, — тон моей мамы полон предупреждений, сигнализирующих, что лучше сказать ей правду.

— Хорошо, — сдаюсь, сердито подняв руки в воздух. — Иногда я так думаю, но не так, как раньше.

Она смотрит на меня сочувствующим взглядом.

— Милая, то, что с ним случилось, не твоя вина.

— Знаю, — соглашаюсь я, потому что она никогда не поймет, каково это смотреть, как кто-то погружается в депрессию, закрывается от вас, пока не уйдет навсегда. Она никогда не поймет, каково это бежать за помощью для отца и вернуться, когда он уже мертв. — Как и то, что происходит с Куинтоном не моя вина, — поворачиваюсь к двери. — Но это не значит, что я не собираюсь помогать ему, я должна. Не только для него, но и для себя.

Ее пальцы обхватывают мою руку, прежде чем я выхожу из кухни, затем она задерживает меня на мгновение, и я удивляюсь, как много сил мне приходится затратить, чтобы заставить ее отпустить меня.

— Хорошо, ты можешь идти, — говорит она так тихо, что я не уверена, что расслышала ее правильно. — Но я пойду с тобой, и я собираюсь позвонить его отцу, чтобы он оказался там как можно скорее.

Бросаю взгляд через плечо на нее.

— Ты сделаешь это для меня?

Она кивает.

— Нова, я сделаю все, чтобы помочь тебе справиться со всем… забыть все плохое, что с тобой случилось.

Сглатываю с трудом, и, развернувшись, крепко ее обнимаю.

— Спасибо, мам. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — говорит она, обнимая меня, слезы капают из ее глаз, попадая мне на рубашку. — Но ты вернешься до начала учебы. Ты не должна портить свою жизнь. Я не позволю.