Спасая Куинтона

— Ты знаешь, я много думала о тебе последние несколько месяцев, — признается она, читая меню, и стараясь выглядеть спокойной, но ее грудь быстро поднимается и опускается, и я вижу, как она с трудом дышит.

Я не знаю, как реагировать, и даже если бы знал, у меня не было шанса, потому что она начала заказывать еду. Делаю передышку, мои мысли мелькают со скоростью миллион миль в минуту. Все, что я хочу сделать, это задать ей вопросы, выяснить, почему она здесь, но в то же время хочу выйти из машины и вернуться в единственное место, которое называю домом. Практически готов это сделать, но теряю внимание, наблюдая за ней, когда она делает заказ, и в конечном итоге я оказываюсь с гамбургером и картошкой на моих коленях.

Затем она движется вдоль здания и припарковывает машину в тени под деревом.

Она глушит двигатель, открывая свой сэндвич с курицей и надкусывая его.

— Здесь очень жарко, — говорит она. — Боже, как ты это терпишь… чувствую себя отвратительно. — Она машет рукой над лицом.

— Выглядишь ты прекрасно, — позволяю словам соскользнуть с моих губ, едва контролируя свои мысли.

Она медленно моргает, взмахивая ресницами.

— Спасибо. — Потихоньку переводит дыхание, прежде чем отвернуться к окну. Она начинает есть картошку, морща лоб, как будто сбита с толку, да и я тоже. Я даже не уверен, что происходит. Почему мы здесь. В чем дело.

— Нова, — говорю я, собравшись и сосредотачиваясь. — Что ты хочешь от меня? Я имею в виду, ты появляешься совершенно неожиданно просто для того, чтобы пообщаться? Это не имеет никакого смысла.

Она жует картошку, а затем закрывает глаза. Сначала мне кажется, что она собирается заплакать, но, когда она снова открывает их, ее глаза выглядят сухими.

— Я приехала, чтобы помочь тебе, — признается она, глядя прямо на меня. — Я… я позвонила, потому что хотела найти тебя, мне нужна была твоя подпись на использование видео. Я искала тебя некоторое время, но было очень сложно выследить тебя.

— Хорошо… — беру картошку-фри, но не в состоянии даже съесть ее, моя челюсть болит и в животе мутит от кристаллов, которые принял, прежде чем ушел, поэтому я сразу возвращаю ее обратно. — Но я не понимаю, почему ты думаешь, что мне нужна помощь. Я в порядке, и я не понимаю, почему ты этого не видишь и думаешь по-другому.

Ее голубовато-зеленые глаза неторопливо сканируют мое тело с нулевой отметкой того, что она верит, что я в порядке.

— Потому что Делайла сказала мне кое-что по телефону… о тебе.

Я напрягаюсь, пульс ускоряется, легкие сжимаются, чувствуя нехватку воздуха.

— Что она тебе сказала? — Какого черта я мог наговорить Делайле? Боже, понятия не имею.

Она обдумывает что-то с осторожностью, облизывая губы своим языком и слизывая немного соли с них. — Ты помнишь концерт, на котором мы были все вместе? — спрашивает она.

— Конечно… как я мог забыть? — Это на самом деле одна из немногих вещей, которые я могу вспомнить. Солнце, ее запах повсюду.

Ее губы поднимаются немного вверх, как будто она рада, что я это помню. — Да, я никогда не смогу забыть все то время, что мы провели вместе, как я… и как я сбежала посреди всего этого.

— Хорошо, что ты так сделала, — говорю ей, уверенный в своих словах. — Ты не должна была зависать с нами, чтобы никогда не входить в наш мир.

— Я знаю, что поступила правильно, — соглашается Нова. — И я узнала многое о себе уже позже, когда мне стало лучше. — Она смотрит на заправку перед нами. — Знаешь, за последние несколько месяцев я многое открыла в себе и обнаружила, что хочу помогать людям. Я упустила много шансов помочь другим, потому что слишком боялась увидеть правду или не могла позаботиться даже о себе. — Не могу понять, к чему она клонит и собираюсь спросить об этом, но, когда она смотрит на меня, что-то в ее глазах меня останавливает. — Я хочу помочь тебе стать лучше. — Она так говорит, будто это так же просто, как дышать, но это не так. Это сложнее, чем найти дно в бездонной яме.

— Ты не сможешь, — говорю ей, опуская взгляд на тату на моей руке — Лекси, Райдер. Постоянное напоминание о том, что мне ничем не помочь, что я не достоин чьей-то помощи. Но Нова не знает, что они означают, ведь я никогда не говорил ей. Если бы это случилось, ее бы здесь не было. — Ничто из того, что ты скажешь или сделаешь мне не поможет.

— Неправда, ты и я знаем, что я могу помочь тебе. — Она поворачивается в своем кресле и поджимает ноги к себе. — Если ты только позволишь мне это, увидишь.

Я готов рассмеяться, потому что она не понимает. Как она может такое говорить, когда даже не знает ничего о том, что происходит?

— Ты даже не знаешь, о чем говоришь. Ты не знаешь меня вообще. Ты не можешь помочь тому, кого ты не знаешь и к тому же, я не хочу, чтобы мне помогали. Меня всё устраивает. — Я там, где должен. Все это знают. Мой отец. Родители Лекси. Мама Тристана.

— Лучше бы ты умер, — слышу рыдания матери Тристана. — Я хочу, чтобы это был ты, это должен был быть ты.