Спасая Куинтона

— Конечно. — Она возвращает телефон в задний карман шорт и начинает спускаться по лестнице. Следую за ней, стараясь не смотреть на нее, но меня тянет, как она двигается и как это отличается от того, к чему я привык. Она высоко держит плечи, излучая позитив в своих движениях, и ее глаза отражают солнечный свет. Завороженно смотрю на нее, и на мгновение ее аура передается и мне, чувствую ее замешательство, как горячий ветер трепет ее волосы, как она нервно закусывает губу. Но вскоре мы достигаем конец лестницы и Нэнси, нашу соседку, которая любит носить бюстгальтеры, выглядывающие из-под рубашки, и пьющую пиво.

— Привет, детка, — она обращается ко мне. Мы переспали пару раз, вынюхали несколько дорожек, и она пыталась заставить меня уколоться. Всегда отказывался, потому что я, блядь, ненавижу иглы. Не потому, что больно или что-нибудь подобное. А потому, что иглы помогли мне вернуться к жизни, врачи натыкали меня всяким дерьмом. И теперь я связываю иглы с возвращением к жизни и ненавижу их за это.

Прогоняю мысли об иглах прочь и уставившись на Нэнси, замечаю ее взгляд, как будто она хочет снова со мной замутить. Я выгляжу, как дерьмо, но Нэнси это не заботит, как, впрочем, и меня сейчас мало что волнует. Мы идеальная пара в этом гребанном мире, но я не могу выбросить из головы, стоящую рядом девушку. Ее совершенство берет надо мной верх, и я недостаточно силен, чтобы бороться с этим.

Однако я постараюсь на мгновение, улыбаясь Нэнси.

— Привет, красотка! — отвечаю ей и думаю, не поцеловать ли мне Нэнси, уничтожая тем самым всю эту связь с Новой. Прямо здесь. Прямо сейчас. Закончить это. И продолжить жить своей жизнью.

Нова смотрит на нее, на меня и делает выводы, но так ничего и не сказав, поворачивается к стоянке и направляется к своему вишнево-красному Шевроле, припаркованному неподалеку. Автомобиль выглядит так некстати в моем мире — слишком красивый и блестящий. Нэнси хлопает ресницами на меня, ее груди того и гляди выпрыгнут из топа, а глаза блестят от нахлынувших чувств. Она часть этого мира. Так легко. Так просто. Я должен просто сделать это — поцеловать ее — но я слишком эгоистичный мудак, желающий оба мира, и в конечном итоге следующий вслед за Новой к машине. Мы забираемся внутрь, она запускает двигатель и включает кондиционер.

— Так куда ты хочешь отправиться? — спрашивает она, скользнув взглядом по моему телу. — Ты голоден?

Мои челюсти смыкаются, и желудок кричит «нет» еде.

— Нет, все хорошо. Я не голоден.

Она выглядит неубежденной.

— Ты уверен?

Киваю утвердительно.

— Да, уверен.

Она сжимает руль, вглядываясь через окно на небо, как будто загадывает желание, и, если так и есть, я бы хотел узнать какое. Затем, наконец, она включает передачу и выводит автомобиль на главную дорогу, предварительно остановившись у обочины.

— Пристегнись, — говорит она мне, пристегиваясь сама.

Не желая спорить с ней снова, делаю, что она просит. Как только я надежно пристегнут, она начинает движение по направлению к центру города. «Infinity» от The XX играет с ее iPod, но я знаю только название группы и песни, потому что вижу их на экране. Я помню, как много музыки она слушает и как я слушал много музыки за последние девять месяцев из-за нее.

— Так чем ты занимаешься? — спрашивает она, убавляя немного звук.

Пожимаю плечами, не зная, как реагировать на ее вопрос. К тому же, пытаюсь сдерживать себя от излишней болтовни, так как все, что выходит из моего рта, будет нереально и под действием наркотиков, а она заслуживает большего.

— Ничем особенным. Просто скитаюсь повсюду.

Она кивает, как будто понимает, но сомневаюсь, что это действительно так. Как такое может быть?

— Я тоже так делала в начале учебного года, — говорит она.

— Но не сейчас? — спрашиваю ее, рассматривая гладкую кожу, усеянную идеальными веснушками, полные губы, яркие глаза, мягкие волосы… Боже, я хочу ее нарисовать. — Полагаю, что нет, потому что ты хорошо выглядишь.

— Всё хорошо по большей части. И в последнее время я точно знаю, что хочу сделать.

— И что же?

— Много всего. Окончить учебу. Играть на барабанах, — она колеблется, мимолетно глянув в мою сторону. — Увидеть тебя.

Я втягиваю воздух, как будто еще одна доза кристаллов попадает в мое горло и начинает меня успокаивать, расслаблять, позволяя ни о чем не беспокоиться.

— Но зачем? Ты даже не знаешь меня… так много всего, что ты обо мне не знаешь.

— Ты всегда можешь рассказать мне об этом, — замечает она, сворачивая с главной дороги в сторону Макдональдса.

Мотаю головой, становится дурно от одной только мысли об идее рассказать ей о моем прошлом, о том, что сделал, о тех, кого убил.

— Я не могу.

— Почему?

— Просто не могу и всё. — Потому что тогда ты будешь смотреть на меня, как и все остальные — как на кого-то, кто отнял жизнь. Она будет меньше думать обо мне, возможно, даже пожалеет, а я этого не хочу. Я видел этого достаточно.

Она молчит, подъезжая к экрану с меню, и опускает окно.