Спасатель

– Пётр! Сын! Что ты натворил?! У тебя кровь течёт! Иван, срочно принеси бинт! – кричал в панике отец, подбегая к раненому сыну. Тот лежал на земле и дрожал от страха. Его голова разрывалась от эмоций, бурлящих раскалённой лавой. Он сделал то единственное, что обязан был сделать. Но у всего есть цена, и час расплаты неизбежно приближался. Ослушаться отца было равносильно преступлению. И теперь оставалось готовиться к самому худшему. Про рану на ноге он даже не вспомнил, пока отец не сказал ему. Рана была довольно серьёзной. Из глубокого пореза сочилась кровь, окрашивая зелёную траву в бурый цвет. Он попытался подняться на ноги, но снова упал. В глазах его закружилось небо, окутанное призрачными облаками. Солнечный свет медленно угасал в голубой вышине, пока не наступила кромешная тьма.

Три дня мальчик пролежал в постели в лихорадочном состоянии. Кровотечение удалось остановить, но у ребёнка каждую ночь поднимался жар, всё его тело трясло в судорогах. Никто не знал, как ему помочь. Дядя Мартин отправился в город и вернулся с лучшим доктором, какого только можно было найти в округе. Доктор очень долго осматривал рану мальчика, то и дело качая головой, и постоянно повторял вслух «ай-я-яй». В итоге он отозвал отца в сторону, при всех он не решился сказать правду.

– У меня очень печальные новости, – отважился на прямоту доктор. – В рану попала инфекция, и в силу того, что её своевременно не обработали, началось развитие сепсиса, заражение уже не остановить. Боюсь, вы слишком поздно меня позвали.

– Что…что вы хотите сказать, доктор? Я не понимаю, – заикаясь, спросил отец, до конца не осознавая услышанного. – Сделайте ему укол, пропишите лекарство от жара, это же всего лишь царапина, что может быть проще?

– Это уже не просто царапина, – опустив глаза, вздохнул доктор. – Процесс перешёл в активную стадию, воспаление будет только усиливаться, до тех пор пока…, – доктор осёкся, проглотив горькую слюну.

– Пока что? Говорите начистоту всё как есть! Что будет с моим сыном?

– Понимаете, пока что лекарства от такой болезни не существует. Мне искренне жаль, но ни один врач уже не сможет помочь вашему сыну.

– Нет! Вы ошибаетесь! Мы найдём другого доктора, мой сын крепкий и сильный парень, он выкарабкается! – надрывался отец, позабыв о том, что его могут услышать за дверью.

Доктор не стал спорить, он молча вышел из комнаты и попросил дядю Мартина отвезти его обратно в город. Дядя спросил у доктора, каковы шансы на благоприятный исход, но по его мрачному взгляду понял, что всё очень серьёзно. Перед отъездом он заглянул в комнату отца, застав его там сидящим на полу с зажатой между колен головой.

– Брат, всё образуется, доктор сказал, мальчик справится, уже завтра ему станет лучше, – солгал Мартин, чтобы утешить своего брата.

– Это моя вина! С этой чёртовой совой я совсем потерял голову. Он ещё совсем малыш, с чистой и доброй душой, как у ангела, откуда ему знать, что правильно, а что нет? Он всего лишь хотел спасти птицу, а мы загнали его в угол, как собаку. Я не должен был быть таким строгим. Что теперь делать? Как загладить свою вину? Лучше бы я никогда не брал в руки ружьё, охота – это проклятое ремесло.

– Тут я с тобой абсолютно согласен. Мы слишком легко научились убивать. Спустил курок, и целой жизни больше нет. Так просто и так бесчеловечно. Но кто из нас за всю жизнь совершил хотя бы долю того благородства, что каждый день совершает этот филин в лесу? Знаешь, брат, я рад, что теперь он на свободе, и я безмерно горжусь поступком твоего сына. Он в сотню раз лучше всех нас. Убить может каждый, спасти – только герой. И я верю, что есть высшие силы, которые не позволят такому светлому ангелу умереть. Будем молиться, и нас обязательно услышат.

Ночью отец не мог уснуть. Он сидел у Петиной кровати, сжимая его маленькую руку, и шептал что-то про себя. Он никогда не молился и не знал, как это правильно делать, но он поклялся самому себе, что станет добрее и изменит мир к лучшему, только пусть не забирают его любимого мальчика.

Внезапно за спиной послышался громкий стук. Отец повернул голову и замер на месте. За окном в ярком отблеске жёлтой луны парила сова, стучась клювом в закрытое окно. Отец распахнул деревянные створки, и знакомый филин залетел в комнату. В правой лапе он держал огромный лист подорожника, смазанного неизвестным пахучим зельем. Филин приземлился у изголовья кровати и протянул лист вперёд. Отец смотрел на него стеклянными глазами, начиная думать, что сходит с ума. И лишь настойчивое уханье вернуло его в обычное состояние. Отец взял протянутый лист и осмотрел его со всех сторон. Он никак не мог понять, чего хочет от него эта странная сова. Но вдруг в его памяти всплыл эпизод, когда Пётр впервые заметил её. Сын тогда рассказал, что сова приложила лист подорожника к раненому крылу кукушки. Отец бережно размотал бинты на ноге сына и приложил лист к набухшей ране, сделав свежую повязку. Филин одобрительно кивнул головой, или отцу так только показалось, и вылетел обратно в окно, растворившись в ночной тишине.