Спасение души несчастного. Том 1

Сянцзяну казалось, что сказанное было слышно только ему, по крайней мере еще никто не замечал озорника над головой, однако мужчина внизу был наделен острым слухом. Он указал флейтой прямо в гущу ветвей и грозно спросил:

– Это что за беспризорник средь бела дня тут шатается?

С непривычки Сянцзян оробел, но, придя в чувство, почти сразу выкрикнул:

– За так называемого беспризорника мои слуги тебе язык отрежут, а за тыканье в мою сторону неугодным мне предметом – руку! Так что, будь добр, поклонись мне в ноги, да чтобы лоб коснулся земли!

Ненароком в больших городах можно наткнуться на сына какого-нибудь знатного сановника, который сбежал с нудных каждодневных учений. Новых занятий среди городских толп они также не находили, поэтому слонялись тут и там, наводя страх на простой люд. Тем, кому не посчастливилось встретиться с ними, в действительности могли отсечь часть тела за подобные выражения. Поэтому Сянцзян часто пользовался этим, стращая сильно неугодных на своем пути. Люди и правда боялись. Тем более что времена тогда были тяжелые: на территории бывшего Запада, где сейчас пребывал юный демон, сплошь и рядом жили приезжие с Юга. Под конец войны хозяйский нрав южан еще не утих, а отношение к завоеванным было нечеловеческое: людей разного возраста, от малого до большого, могли только за косой взгляд протащить за волосы по площади, а после высечь до потери сознания. Из-за этого местным дела не было, кто этот юный на их пути, – кланялись в страхе в пол и сбегали.

В случае оплошности Сянцзян понимал: кому бы он ни нагрубил, им никогда не поймать демона. Потому, нисколько не боясь, он раздвинул гущу ветвей и сквозь листву довольно посмотрел на стоящих внизу. К его удивлению, картина не изменилась: ни господин, ни его слуга не пали на землю. Вдобавок взгляд мужчины исподлобья, словно негодующего старшего брата, вызвал у Сянцзяна опасение. Только он спрятался обратно за ветвь, обдумывая происходящее, как голос внизу раздался вновь:

– Спуститесь ко мне, юноша, и тогда я подумаю над своим поведением.

Сказанное встревожило рядом стоявшего слугу:

– Господин! Что же вы такое говорите? Давайте просто прилюдно его выпорем, кем бы он там ни был, и дело с концом! Даже разбираться не придется.

Хотел было Сянцзян поразвлечься, да, видно, попал на крупную рыбу, которую было не так просто запугать. Этот человек явно был не из местных, возможно, южанином, поскольку ростом не удался, как и манерой речи.

Только Сянцзян подумал скрыться с крыши, как мужчина внизу тоже что-то решил: он скомандовал слуге «держи», протянув ему флейту и пипу. Из рук паренька все вновь с грохотом попадало на землю. Под оглушающий лязг бьющихся инструментов Сянцзян вскочил, и неожиданным стало то, что мужчина, находящийся внизу, уже стоял ногами на крыше. Он так быстро переместился, что, казалось, ветер и тот медленнее дует! Но наверху он уже никого не увидел, кроме ворона.

Не проронив ни слова, он схватил птицу за шею и шагнул вниз, вновь резко переместившись к своему слуге. От такого у Сянцзяна все в глазах поплыло, и он уже ничего не успел сделать. С улыбкой на лице и пугающей кровожадностью в глазах господин протянул птицу слуге:

– Хоцзучжоу, давай проверим, что ты уже умеешь. Хочу сегодня на ужин жареного говорящего вороненка!

Паренек перепугался, услышав подобное.

– Г-господин, это немного… нет, это невероятно кровожадно по отношению к безобидной птице! Необычно слышать такое от вас.

Слуга тут же получил легкий подзатыльник:

– Я же сказал «говорящего». Ты очень медленно учишься и схватываешь.

Почесав затылок, Хоцзучжоу неукоснительно протянул ладонь. Она была настолько горячей, что походила на разгоряченную печь. Вдруг господин остановил его:

– Подожди, может быть, наша птичка все же хочет нам что-то рассказать? – Он слегка встряхнул ворона и прислонил его к уху, чтобы послушать. – Я ведь не глупый и знаю, что это ты на крыше только что каркал, стращая меня своими слугами. Скажи мне, кто ты?

Обстановка развернулась не в пользу Сянцзяна: вырваться совсем не выходило. Но все же, думалось юному демону, эти двое обычные заклинатели, поэтому, барахтаясь в плену, он без страха произнес:

– Тот, кто твоей матушке по ночам снится!

Глаза Хоцзучжоу стали похожи на два блюдца, а мужчина вдруг рассмеялся:

– Смело, смело. А зовут тебя как?

– А тебя это не должно волновать, – кряхтя, птица извернулась и вцепилась когтями в руку мужчины. – Волнуйся, чтобы твои предки не прознали, с кем твоя мату… – мужчина сдавил шею птице, перекрыв ей возможность говорить. Затем он ослабил хватку:

– Все же мне интересно.

Давясь словами, Сянцзян все равно озвучивал то, что думал:

– Да что ж… ты такой… приставучий! Впервые… такого встречаю… Оставь меня… в покое… нежеланная ошибка какого-то мужика! – Лицо Хоцзучжоу почернело, как ночь. – Наверняка… он даже не знает, что у него… есть такой негодный сын!