Спасение души несчастного. Том 2

– Ха-ха, я понял. Ты так уважаешь наставника, что не стыдишься накормить его жареной полевой крысой! Го Бохай, ты вырастил преисполненного благодарностью щенка!

Вместо ответа У Чан толкнул Сянцзяна, и демон задел плечом седую женщину.

– Извините… – сразу же произнес наследник и в упор посмотрел на нечестивца. – А ты? Ты извиниться не желаешь?

– Я? – высокомерно переспросил Сянцзян и поправил свои одежды. – Это ведь ты меня толкнул, тебе и просить прощения у этой нищенки.

У Чан опешил. Местные и правда были одеты неопрятно, но все же подобные выражения не укладывались в его голове. Го Бохай с детства прививал наследнику уважение ко всем вокруг, не разделяя людей по сословиям.

Хотя местные были не так просты: они вели себя высокомерно и смотрели на гостей как на приезжую труппу артистов, разодетых в перья и платья. Каждый провожал их непонимающим взглядом, но никто и глазом не повел, когда Сянцзян отпустил тот комментарий. Женщина надменно цокнула и пропала среди других нищих. Обменявшись уничижительными взглядами, У Чан и Сянцзян догнали Го Бохая.

– От тебя бы не убыло, если бы ты извинился, – демонстративно плюнул наследник.

– «Извините» и «простите» – пустые слова, которыми смертные обожают бросаться. Потворство прихоти выглядеть хорошими в чужих глазах. Ты действительно считаешь, что я нуждаюсь в том, чтобы кто-то хорошо обо мне думал?

– У тебя что, отвалился бы язык?

У Чан шлепнул демона тыльной стороной ладони, из-за чего тот ощетинился, словно его прошибла боль:

– Я ни перед кем не извиняюсь! Почему сейчас должен?

Го Бохай смерил демона насмешливым взглядом.

– Что? – Демон Тьмы не понял причины косого взгляда в свою сторону.

– Ой ли?

– Ничего не знаю. – Сянцзян принялся чистить свои и без того идеальные ногти.

– Ты несносен, – бросил У Чан напоследок и снова обратился к учителю: – Давайте, может, зайдем на местный… – И отвлекся на ребятню, которая пробежала мимо него. Балующиеся дети, еще не годившиеся для помощи родителям, грязные и нечесаные, бегали вместе… с плешивыми дворнягами! Картина ошеломила всех путников и вызвала непреодолимое желание помыться. У Чан и сам провел детство, носясь с местным выводком волков – гордых и чистоплотных. А это и собаками-то сложно было назвать. Ободранные, обглоданные паразитами псы, с бешеными, голодными глазами и проплешинами. При виде них так и напрашивалась фраза: «Бегающие на четвереньках и облизывающие лица детей демоны». В головах у прогуливающихся пронеслось осознание: это же город осевших кочевников! Правда, вслух об этом никто говорить не стал.

Территория Севера была невероятно большой, а ее границы – размытыми. Когда происходил раздел земель Поднебесной, три семейства – У, Ба и Луань – особо не договаривались, где заканчиваются их владения и начинаются чужие. Никто не воздвигал неприступные стены и не устраивал на пустырях посты солдат. Охранялись лишь стратегически важные места и города. Поэтому такие города осевших кочевников были частым явлением.

Пока кочевники не притесняли своим видом и бытом местное население, никто не был против них. Тем более что очень скоро они бросали все и уезжали в поисках чего-то нового. Было только одно но, которое слегка волновало жителей близлежащих городов или деревень: вечно скитающиеся народы не особо признавали власть того главы, на территории которого разбивали лагеря. Из-за этого нередко возникали недопонимания между местными и приезжими.

Этой проблеме быстро нашли решение: когда проходило достаточно времени и осевшие кочевники более не покидали свои дома в поисках новых, объявлялись начальники ближайших округов. С их появлением без лишних вопросов начиналась опись новых граждан, которых приучали к порядку. Возможно, та женщина, которую Сянцзян задел плечом, как раз не понимала, что они говорят, и извинения наследника для нее ничего не значили.

Этот город осевших кочевников, в котором остановилась троица, еще не имел названия и у него не было ответственного градоначальника. Это было понятно по тому, что постройки поселения выглядели недавнишними – им было от силы два месяца, из-за этого и возникала трудность: путников, останавливающихся в таких городах, редко принимали и нередко обкрадывали до исподнего.

Об этом задумался Го Бохай, когда уже достаточно прошел. Ощущая спиной вероятную опасность, он инстинктивно сжал ладони в кулаки, бдительно наблюдал и не влезал в разговоры. А еще он знал, что подобная обстановка привлекала мелкую нечисть: для нее это хорошая возможность затеряться среди толпы серых лиц, одеяний и зловония.

Двое за спиной Го Бохая только начали что-то соображать, как вдруг он обернулся и предупредил:

– Перестаньте привлекать внимание, мы здесь как бельмо на глазу. Местные разговаривают на странном диалекте, который невозможно разобрать. Но все же постарайтесь вести себя потише и поуважительнее.

Когда он остановился, Сянцзян и У Чан не знали что добавить. Оба переглянулись, однако взоры их не были наполнены дружелюбием друг к другу.

– Учитель, тогда давайте вернемся? Этот ученик постарается более не гневать вас.