Спасенная Пришельцем

«Она осталась бы такой же безразличной и мертвенно-неподвижной».

«Беззащитной».

Я поднял руки.

Хобс начал хватать ртом воздух, а второй осторожно шагнул вперед, чтобы утащить своего брата подальше от меня. К моему ужасу, однако, они, похоже, совсем не испугались предупреждения.

Нет, это, кажется, привело их в еще больший ажиотаж.

— Ты видел…

— А когда он схватил тебя, то…

— …душил и опускал вниз, как в гладиаторских боях…

С отвращением я одарил их презрительной усмешкой.

Но они лишь сильнее разволновались.

— Посмотри, как он рычит на тебя! Как думаешь, он сломал какие-нибудь кости?

Арох скривил губы в недоверчивой гримасе.

— Хобслинги. Стоило стукнуть их головы друг о друга.

— Им действительно нужна хорошая взбучка, — согласился я. — Мне было так тевек скучно, что я даже захотел дать им несколько советов по борьбе.

На мгновение воцарилась тишина. И я был уверен, что это настоящая тишина, а не внезапная глухота.

И тут:

— Это действительно блестящая идея.

Голос исходил не от моего брата, а из-за моей спины.

Дохрэйн.

Арох зашипел. Дохрэйн был хобсом, а Арох — ракхии, но я не верил, что именно в этом причина их антипатии.

Между ними явно что-то произошло, словно существовала какая-то заноза в их взаимоотношениях, которая раздражала моего брата.

Дохрэйн казался практически равнодушным… не считая его удовольствия от реакции Ароха.

Впрочем, я догадывался, в чем причина проблемы — Энджи.

Я общался с Арохом на многие темы, он же мой брат, и доверял его суждению, но говорили ли мы о почитании и защите своей пары?

В любом случае, я все равно его поддерживал.

Тем не менее, Дохрэйн — тот, кто освободил меня, чтобы я мог спасти брата.

И свою израненную пару.

Моя пара не боялась его, как других самцов… она ни в коем случае не проявляла к нему интереса, но и не испытывала страха при его виде.

Голос Дохрэйна, как казалось, становился очень нежным, а лицо — добрым, когда он обращался к Кэлли.

Когда мой брат испытывал враждебность к тому, кому я был обязан… то это приносило неприятное чувство.

Кивнув на группу, собравшуюся чуть в стороне от нас, Дохрэйн уточнил:

— По сравнению с вами у них практически нет опыта в ближнем бое. Поэтому это действительно прекрасная возможность, — пояснил он, став более оживленным и даже махнув крыльями.

Я не уклонился от них.

Но хотел.

Это была лишь причуда природы ракхии. Пыльца с крыльев никак не влияла на нас, но все равно заставляла нервничать. Мне было все равно, как описывали это груфалы. Крылья имели наркотический эффект, просто и понятно.

Я испытывал невероятное облегчение от того, что крылья груфал не обладали таким свойством.

По крайней мере, хобсы, казалось, не злоупотребляли этим. Но как бы поступили груфалы?

Большинство из них были достойны доверия и, что важно, были справедливыми.

Но были и те…

Я затряс рогами при этой мысли.

— Прекрасная возможность поубивать твоих друзей? — уточнил Арох насмешливым тоном.

Дохрэйн прищурился, смотря на конкретного хобса.

— Есть один, чей отчет о смерти я бы с удовольствием потерял, случись что-нибудь трагичное.

— Ты прям сама добродетель, — зашипел Арох. — Не подталкивай моего брата к возможной казни…

— Если помнишь, то именно мне стоит сказать спасибо за то, что казнь твоего брата не состоялась. Кстати, как твоя шея? Все еще соединена с головой? Можешь не благодарить.

* * *

Я смел с пола три карточки, при этом лишь одним рогом, — все три за раз — заработав громкие крики и вопли, будто я только что съел сердце человека по настоянию толпы на стадионе, а не проколол стопку карт. Потом я швырнул их в стену, как метательные звезды.

Хобсы начали драться, пытаясь первыми добраться до них.

Рядом со мной возмутился мой брат:

— Нет! Он неуравновешенный.

— Я тебя слышу.

— А я и не шептал! — он махнул на группу хобсов. — Сколько им лет? Почему они вообще здесь? Только один или два человека заинтересовались этим молодняком. А остальные, похоже, вообще не проявляют интереса к хобслингам.

Дохрэйн пробежался кончиками пальцев по своему подбородку.

— Если я правильно понял, моя пара советовала нам найти пуум², так как эти женщины с удовольствием примут молодых выпускников.

Во взгляде Ароха появилось любопытство.

— Пууум? Звучит интересно.

Дохрэйн кивнул.

— Если таковые будут, то хобсы поприветствуют их с бешеным энтузиазмом. Видимо, это специфическая порода человеческих самок, которая предпочитает человеческий эквивалент хобслингов.

— Фу.

— Бешеным? — уточнил я.

— По словам моего человека — это болезнь, которая вызывает помутнение рассудка, а некоторое заболевшие как бы исходят пеной и, обезумев, уничтожают все живое.

— Ах, — произнес Арох. — Так же, как это постоянно делает Задеон?

Я бросил на него свирепый взгляд, в котором не было тепла. Впрочем, мне было приятно, что мой брат пытался поднять мне настроение своими поддразниваниями. Плюнув на ладонь, я потянулся к ранам на спине.

— Покажи того, кого я могу убить.

Дохрэйн медленно наклонил голову, размышляя.