Спасенная Пришельцем

Я занимался уже несколько часов. Сначала это было похоже на облегчение.

«Затем стало облегчением».

Но если вскоре я не остановлюсь, то завтра у меня будут болеть мышцы. Казалось, они не тренировались так тщательно уже целую вечность.

Впрочем, я с большим удовольствием замечал, как глаза моей женщины оценивали мои напряженные мускулы.

И я старался угодить ей. Даже когда Кэлли не понимала, что с удовольствием наблюдала за мной.

Этот взгляд стоил той боли, которую мои мышцы будут испытывать завтра.

Тем более тренировка на пользу моему телу. Отсутствие активности сбивало с толку. Ощущение растяжения и жжения — как возвращение домой. Это заставляло меня чувствовать себя почти так же хорошо, как когда я лежал рядом со своей парой ночью.

Но даже во время тренировки я оставался бдительным.

Когда мы выходили из нашей берлоги, то я всегда следил, чтобы моя пара была в безопасности.

Как только мы пришли в спортзал, тот сразу стал переполнен. По факту мы привлекли за собой толпу. Мне это не очень нравилось, поэтому я продолжал двигаться, вымещая свое возмущение на снаряжении.

«Получая удовлетворение».

Возможно, если бы люди носили с собой боксерские груши, то мир стал бы более счастливым местом.

Вас кто-то разозлил? Побоксируйте грушу.

«Посильнее».

Большая часть человеческой болтовни превратилась в низкий гул, когда я перешел к следующему снаряжению, расположенному рядом с Кэлли.

Я без труда разобрал слова человека, который повысил голос, перекрикивая шум, чтобы обратиться к моей паре.

— Этот парень — гребаный монстр.

— Ага, но он мой монстр, — напряженно согласилась Кэлли.

«Монстр?» Судя по голосам, я был уверен, что этот комментарий следовало воспринимать, как нечто положительное.

«Мой? Она сказала слово МОЙ?»

Нет. Должно быть, я ослышался. Из того, что я слышал последние несколько минут бесед, Кэлли стала лучше реагировать на окружающих. Это казалось хорошим знаком.

Когда я прыгнул вверх, чтобы ухватиться за перекладину, гул голосов усилился.

Тем не менее, когда я попытался сосредоточиться на ее разговорах, — тех, в которых Кэлли принимала непосредственное участие, — то заметил, что ее поведение стало практически враждебным, а настроение несколько спесивым. Но для Кэлли это было нехарактерно, поэтому я начал беспокоиться, но несмотря на происходящее, все равно изо всех сил старался оставить ее в покое.

Хоть один раз мне удалось повторить то, что советовал Дохрэйн: «Просто потому, что ты можешь вмешаться, не означает, что ты должен это сделать. Людям, казалось, требовался определенный уровень межвидового взаимодействия, чтобы жить в гармонии с собой; впрочем, каждому индивидууму требовался определенный уровень…»

К примеру, я заботился только об одном человеке.

Остальные могли проломить себе головы, мне в любом случае было бы все равно.

«За исключением женщин моих братьев», — после раздумий исправил я себя.

Хотя самка Тахмоха не принимала в этом участие. Он вовремя вывез ее с планеты, тем самым избежав наказания.

Что являлось благословением. Тахмох был не таким, как Арох и я. Он по натуре был мягче, поэтому если бы он сражался… то вынужденные нападение и защита нанесли бы ему вред во многих отношениях.

Подобное наказание ранило бы его.

«Плен на обозримое будущее».

Я не знал, как его женщина справлялась без этого «определенного уровня взаимодействия». Возможно, это было не так необходимо, как думал хобс. Может, этот неизвестный «определенный уровень» был не так уж и важен.

К сожалению, я понятия не имел, насколько тот важен для моей пары.

Если бы мы оставались в постели хотя бы половину того времени, которое она хотела, то Кэлли вообще бы ни с кем не виделась.

Почему-то я думал, что она не желала никаких взаимодействий. Кэлли казалась… такой апатичной, вялой. Такой несчастной.

И сейчас от нее пахло несчастьем.

«Не могу вмешиваться…»

Нет. «Могу».

Мне же просто советовали, что не стоило этого делать.

Но разве это принесет пользу моей женщине?

В итоге я погрузился в рутину отжиманий. Пронзительный звук, состоящий из двух слогов, привлек мое внимание, но это исходило не от Кэлли, поэтому я продолжил тренировку.

Я чувствовал, как бурлят эмоции присутствующих. В комнате находилось так много людей, что мне становилось все труднее определить аромат Кэлли. Самые сильные запахи здесь — восторг и агрессия. Были и более тонкие, которые я не сумел определить; просто я не знал свою пару достаточно хорошо, чтобы их расшифровать.