Спасенная Пришельцем

Затем мой взгляд вернулся к младенцу, уткнувшемуся носом в материнскую грудь.

На этот раз Кэлли направила его рот… и даже поощрила к кормлению.

* * *

КЭЛЛИ

Мое сердце екнуло, когда его большие, слегка расфокусированные глаза посмотрели на меня.

Они были ласковыми. И такими яркими. А зрачки большие и круглые, слава Богу, не такие, как у них.

Не совсем человеческие, но… какие-то… идеальные.

И этот запах! «Никакой гнили».

Никакой смерти.

«Ничего змеиного».

Просто чистый, сладко-пахнущий ребенок.

Я хотела зарыться носом в его волосы, желание поцеловать его головку переполняло меня.

Поэтому я поддалась порыву.

И прижалась губами к его… чешуе.

«Задеон стал моей экспозиционной терапией». Маленькие чешуйки были едва заметны для меня… и они не вызывали отвращения или ужаса, которого я так боялась.

Вблизи я заметила, что его чешуя была покрыта темными пятнами. Почти черными. Немного блестящими… а не тусклыми, которые все еще преследовали меня в ночных кошмарах. Нет, не такими.

Он не такой!

Когда я помогла ему взять сосок, то, наконец, поверила в это.

Малыш не был их точной копией. Он не они. Это маленькое существо полностью принадлежало самому себе.

Я исследовала его кожу нежными касаниями. Когда он высох, на его головке появился пушок.

Грэйс наклонилась, чтобы рассмотреть его вместе со мной.

— На его головке рыжие волоски или пушок? Боже, он такой крошечный.

— Это волоски. У него будут волосы, — объяснила я.

Мой голос был хриплым от волнения.

От облегчения.

«Он не они».

Он мой.

Гигантская рука Задеона опустилась на малыша, накрывая его от плеч до крошечных ступней.

Он наш.

Я напряглась, когда почувствовала, как его язык раздвоился и уперся в нижнюю часть моего соска.

У него был раздвоенный язык.

«Это нормально, это нормально, это нормально…»

— Скажи, когда ты снова проголодаешься, хорошо? — пробормотала Грэйс и выпрямилась. В одной руке она сжимала небольшую сумку, а в другой — странную на вид палочку.

Я наклонила голову.

— А знаешь, что? Я.… вроде как умираю с голоду. Я могла бы заснуть возле тарелки, но все равно продолжать есть.

Грэйс усмехнулась.

— Я надеялась, что ты это скажешь, — произнесла она.

Она подвинула стол — тот самый, на котором должны были осматривать нашего ребенка до того, как Задеон положил конец этому плану — к краю кровати.

Затем она начала вытаскивать ингредиенты.

И я снова разревелась.

Она нанизала продукты на палку и повернулась к Задеону.

— Папочка, не мог бы ты оказать мне честь и зажечь этого щенка (штуковину)¹³?

Зи выглядел немного встревоженным, — по моему мнению, это из-за употребления слова «щенок» в одном предложении со словом «поджечь», — но все же выдохнул небольшой виток пламени на зефир, над которым располагался темный шоколад. Шоколад потерял свою форму и начал стекать на зефир, обволакивая лакомство.

Грэйс подула на сладость и поднесла под него ладонь… на которой лежала тарелочка.

— Поторопись, чтобы успеть насладиться… шоколад быстро тает, — предупредила она, прежде чем спихнуть лакомство с палочки на тарелку.

В итоге на этой очаровательной маленькой бумажной тарелочке с надписью «Поздравляю, мамочка!» оказался самый совершенный, обугленный зефир, который я когда-либо видела.

— Этот запах заставил меня почувствовать голод, — обратился Зи к Грэйс. — Можно мне тоже одну, пожалуйста?

Я впилась зубами в свой зефир и ухмыльнулась, когда Дохрэйн улыбнулся мне… ведь его лицо приобрело светлый оттенок зеленого.

Глава 46

ЗАДЕОН

Я поднял предмет… достаточно близко, чтобы малыш мог сосредоточиться на орудии, но одновременно далеко, чтобы он не мог дотянуться.

— А это кальтроп. Он причиняет огромною боль ногам врагов. Но также он опасен и для нашего вида, ведь у нас на стопах очень мягкие подушечки. Если ты воспользовался парочкой таких, и противники на них напоролись, то, считай, ты выиграл. Но помни, — предостерег я. — То, что ты выставляешь на ринг, опасно для тебя также, как и для твоих врагов. Если тебе не удалось с помощью кальтропа вывести из игры твоих преследователей, то стоит следить не только за ними, но и за орудием.

Я почувствовал взгляд Кэлли, но не услышал ее.

А когда обернулся, она смеялась, прикрывая рот рукой.

Может, именно поэтому ребенок тоже начал улыбаться.

Он услышал ее.

— Думаю, ему нравится твой смех, — заявил я, ухмыляясь, как идиот.

Кэлли схватила меня за ухо — то, что с дырками, — и поцеловала покрытую шрамами кожу.

— Ты самый очаровательный папочка на свете, знаешь?

Я вздохнул и кивнул.

— Ну, раз так сказала моя пара. Не свирепый, не пугающий, я очаровательный, — пошутил я.

Она засмеялась еще громче.

— Ох, нет, ты очень страшный, когда учишь ребенка всему этому ужасному инопланетному гладиаторскому оружию.

— Мы могли бы научить его самому ужасному человеческому оружию, — предложил я и показал ей кальтроп. — Это…