Спаси ее

Присев на корточки за кустами, Алексис вынул из кармана пальто бейдж, который нашел после драки с Орельеном, и впервые неторопливо рассмотрел его. Помимо названия лаборатории, на нем была пометка, напечатанная красным жирным шрифтом: «Регулируемый доступ».

По его предположениям, машина Орельена уже въехала в ворота комплекса, и потеря бейджа наверняка обернулась для него неприятностями. Эта мысль ему понравилась.

Он возвращался к машине через лес, когда зазвонил его телефон.

Это был Анатоль Кост.

– Я тут собрал кое-какие сведения. У тебя найдется пара минут?

Алексис сел в машину, бросив взгляд на опушку леса:

– Слушаю тебя.

Бывший полицейский прокашлялся:

– Новости не очень хорошие.

Глава сорок четвертая

Дэррил взял чайную чашку матери и поставил ее вместе со своей в мойку. Открыл воду, вымыл чашки и вытер чистым кухонным полотенцем, достав его из ящика комода. Полотенце, лежавшее у раковины, воняло плесенью, поэтому он бросил его в корзину для грязного белья. Затем он снял перчатки, также бросил их в мусорное ведро и извлек новую пару из упаковки, которую всегда носил в кармане. Надевая перчатки, он взглянул на стену над комодом. Она была увешана рисунками, сделанными углем, карандашом и тушью. Какие-то рисунки сделала его мать, но большинство из них были подарены ей обитателями пансионата или его сотрудниками – у них тут проходили сеансы арт-терапии. Дэррил всегда рассматривал рисунки перед уходом, пытаясь отыскать новые.

На сей раз он заметил пустой квадрат:

– Ты сняла рисунок со стены?

Абигайль пожала плечами:

– Наверное, упал за комод. Такое случается.

Дэррил без труда подвинул комод, но не обнаружил за ним ничего, кроме хлопьев пыли. Он просмотрел стопку журналов, открыл ящики, затем склонился над корзиной для бумаг.

– Раз уж ты остаешься, может, выпьешь еще чаю?

Дэррил подумал, что скоро полдень – не самое подходящее для чаепития время, но согласился, чтобы не расстраивать мать. В болезненных поисках рисунка он перевернул мусорное ведро, наполненное кусочками бумаги. Так вот же он, но почему-то порванный. Разложил кусочки на столе и начал собирать воедино, пока мать набирала воду в электрический чайник.

– Ты навестишь сегодня отца?

Дэррил поднял голову и посмотрел в окно. Маэль и мужчины там уже не было.

– Гроза надвигается, – прошептал он.

Его взгляд вернулся к воссозданному рисунку: небо, покрытое тяжелыми дождевыми облаками, на берегу озера стоит высокий мужчина в кепке, он вытаскивает что-то тяжелое из пикапа.

– Ты знаешь, кто это нарисовал?

Абигайль протянула ему чашку с чаем:

– Думаю, кто-то из нашей студии арт-терапии. Ужасный рисунок. Хорошо, что его убрали с моей стены.

Дэррил в задумчивости поднес чашку к губам.

Глава сорок пятая

Сидя в машине, Алексис смотрел на капельки воды, которые туман оставил на стекле и капоте. Кост отчитывался перед ним так же, как он сам несколькими неделями ранее перед своим потенциальным, а возможно, и несостоявшимся тестем в офисе «Пруденцио».

– Жан Сенешаль. Родился тринадцатого ноября пятьдесят седьмого года в городе Осер в департаменте Йонна. Холост, владелец молодежного хостела в Сент-Альбане. Пять лет назад он был допрошен в качестве свидетеля инспекторами Гражданской гвардии Испании в рамках операции по борьбе с проституцией, проходившей в ночных клубах Ла-Жункеры – небольшого городка, расположенного на франко-испанской границе, в получасе езды от Перпиньяна. Тамошние бордели посещают в основном французы, и полицейские заинтересовались пикапом, который сновал между границей и паркингами двух самых больших местных домов терпимости – «Санрайз» и «Копакабана». В ходе рутинной проверки они обнаружили в салоне пикапа трех девушек. Возможно, они находились под действием алкоголя или наркотиков. За рулем был Сенешаль. Он объяснил, что просто подвозил девушек, путешествовавших автостопом. В течение следующих месяцев этого Сенешаля дважды останавливали и находили девчонок в салоне его машины. В основном они были уроженками стран Восточной Европы. Испанские полицейские передали своим французским коллегам полный отчет, в котором сообщалось, что Сенешаль подозревается в поставках живого товара для каталонских борделей.

– Неужели французская полиция не довела расследование до конца? – удивился Алексис.

– На каком основании? На него не поступало жалоб во Франции, никто его не проверял с этой стороны границы. Что касается испанских коллег, то они, возможно, следили за ним какое-то время, но, насколько мне известно, безрезультатно. Если он хитростью заманил девушек и те оказались в лапах бандитов, то, считай, они попали в рабство. Я читал, что хозяева некоторых публичных домов используют глушилки, чтобы девушки не могли позвонить и позвать на помощь.

Алексис закрыл глаза. При одной мысли о том, что Оливия могла оказаться в подобной клоаке, у него в жилах холодела кровь.