Спаси меня от холода ночи

Вниз к воде по заросшему травой склону ведет тропинка, оканчивающаяся практически у самого пляжа полосой скал и гальки. Мы аккуратно ступаем по ним, пока мои ступни не погружаются в песок. Нилл бросает наши куртки, которые захватил с собой, и тянет меня туда, где оставляет пену отхлынувшая волна, и мы скидываем ботинки и носки.

Вода холодная и, не удержавшись, я хохочу, потому что недооценила силу первой волны, которая размывает песок у меня под ногами. Нилл ловит меня, не давая упасть и, несмотря на то что слабая боль в спине пытается напомнить мне о страшных событиях дня, она моментально меркнет, когда мы вновь целуемся. Теплые руки Нилла у меня под футболкой поднимаются вверх по позвоночнику. Злость, волнение, страх спадают с меня слой за слоем, и мы целуемся, и целуемся, и целуемся, а потом Нилл просто подхватывает меня и несет обратно к скалам.

Требуется всего пара секунд, чтобы расстелить наши куртки на земле, и все же для меня это слишком долго. Я мешаю Ниллу, прижимая сзади руки к его животу, и лишь на миг отпускаю, чтобы он смог повернуться и снова поцеловать меня. Я первая стягиваю с него через голову футболку, и первая расстегиваю пуговицу на его джинсах, прежде чем пальцы Нилла смыкаются у меня на запястьях. Слишком спешу, знаю, но черт возьми, я так сильно его хочу.

Сантиметр за сантиметром руки Нилла движутся по моему телу, поднимая выше ткань футболки, пока он целует мои губы, щеки, лоб. А когда большие пальцы добираются до основания моей груди и проскальзывают под бюстгальтер, я делаю резкий вдох и льну к нему, чувствую его теплое крепкое тело и с готовностью вскидываю руки вверх, чтобы он наконец освободил меня от футболки. Застежку лифчика я расстегиваю прежде, чем Нилл успевает мне запретить, и слышу его тихий смех.

– У нас впереди много времени, – бормочет он.

Но его руки оставляют покалывание на каждом квадратном сантиметре моей кожи, его губы пробуждают во мне страсть, которую я не узнаю, которую никогда в себе не ощущала. Это немного пугает, и Нилл, наверное, заметив, что мои движения становятся лихорадочными, заключает меня в кольцо своих рук. Я чувствую, как его сердце гулко бьется в груди, быстро, мощно. Знание, что он жаждет этого так же сильно, как и я, успокаивает и заводит одновременно.

Он целует меня в плечо и вдруг отрывисто втягивает воздух. Лучше не буду спрашивать, где именно на моем теле луна подсвечивает синяки.

– Я не хочу сделать тебе больно. – Гораздо осторожнее, чем несколько секунд назад, он ладонью гладит меня по руке.

– Не сделаешь, – шепчу я в ответ.

– Твоя спина…

Я прижимаю палец к губам Нилла.

– Ничего из этого я сейчас не чувствую, я чувствую лишь тебя. – Это правда. Для Нилла только правда и ничего, кроме правды.

В первый момент он очень медленно отвечает на мой поцелуй, но через пару секунд его руки, едва касаясь, движутся к поясу моих джинсов, проникают сначала под него, а потом скользят мне в трусики, и я воспринимаю это как разрешение повторить то же самое с ним.

Через полминуты скомканная одежда уже валяется возле нас на песке, ночной воздух вызывает на моей разгоряченной коже те же мурашки, что рождаются от рук Нилла.

Не отрываясь друг от друга, нам удается улечься на расправленные куртки, я верхом сажусь Ниллу на бедра и, вжимая его плечи в песок, наклоняюсь над ним, чтобы провести языком по нижней губе. У него вкус соли, ветра, моря. Краем глаза вижу, как Нилл нащупывает рукой свои джинсы и догадываюсь, что он достает из кармана. Когда его мускулы напрягаются, лунный свет рисует тени на его теле; он красив как бог, и в этот миг моя потребность в нем настолько велика, что просто дыхание перехватывает.

Желать кого-то так сильно.

Нуждаться в ком-то так сильно.

На мгновение тьма внутри меня предпринимает последнюю попытку, ловит ослабевшими щупальцами мое сердце… а затем я встречаю взгляд Нилла.

Что-то во мне открывается, высвобождается, растекается по всем клеточкам, и теперь, когда Нилл сжимает мои бедра, я на несколько секунд привстаю на коленях, чувствуя себя легкой, свободной и сильной, как волны, которые беспрестанно выбрасываются на берег.

А потом, на этот раз медленно, без нервной спешки, с которой подгоняла нас обоих до этого, опускаюсь обратно, пока он не оказывается полностью во мне. Пока Нилл и я уже не можем стать ближе друг к другу. Пока на краткий миг его глаза не затуманиваются. Пока я снова в них не тону. Пока у меня не взрывается сердце.

Я аккуратно начинаю двигаться, и грудь Нилла поднимается. Кончиками пальцев неторопливо пробегаюсь по линии, тянущейся до пупка, очерчиваю каждый бугорок мышц и понимаю, что этот образ – Нилл, распростертый передо мной на песке, море и пляж – будет запечатлен во мне навечно.