Спаси меня от холода ночи

Прильнув к его груди, ощущаю, как впервые за много часов с меня спадает какая-то часть напряжения. С его пульсом прямо под моей щекой становится легче еще раз позволить случившемуся сегодня пройти мимо меня. Завтра днем мы заберем Пиппу, она поедет ко мне в Каслданнс и останется там до конца каникул. А дальше посмотрим.

– Я никогда по-настоящему этого не понимал, – разрывает молчание голос Нилла.

– Чего?

– Почему тогда в «Брейди» ты так… резко отреагировала только потому, что обстановка немного накалилась. Мне казалось, что ты преувеличиваешь.

Темнота поглощает его слова.

– Но увидев сейчас твою мать… раньше я придерживался мнения, что существует что-то вроде уместного и, наоборот, бессмысленного применения силы. Думал, что ты просто чуть более чувствительная, поэтому сдержался. Я и представить себе не мог.

По тротуару идут две женщины, одна из них смеется – счастливый звук из параллельной вселенной. Вдохнув запах Нилла, я заглушаю все звуки, кроме его голоса.

– Прости меня. Наверное, порой я вел себя как говнюк. Обещаю не делать так в будущем.

Он сдвигает в сторону пару прядей волос, упавших мне на лицо, бережно, чтобы ненароком не задеть рану на брови. У Нилла красивые руки, кожа до запястий слегка загорела, а над ними начинаются тени и линии татуировок.

– А я никогда не была по-настоящему откровенной, – бормочу я. – Как бы ты понял, если я никогда перед тобой не открывалась? Мне казалось, я никогда не избавлюсь от отца и всего, что он натворил, если буду разговаривать о нем, казалось, что в головах других людей он будет избивать меня снова и снова, и никто больше не увидит меня, а лишь слабое, сломанное существо, которым я была, когда он меня бил. Я хотела стереть это, понимаешь? Думала, если я просто… если я никогда…

Утыкаюсь лицом в грудь Ниллу, и слезы впитываются в его футболку. А он ждет, просто ждет, пока я наберусь сил договорить.

– И я до сих пор считаю это ужасным, – наконец шепчу я. – Но я хочу, чтобы ты меня понял, я больше не хочу убегать. Просто как бы мне хотелось не быть такой… разбитой.

– Сиенна, – негромко произносит Нилл мне в волосы, – ты нужна мне такой, какая есть, со всем, что делает тебя собой. – Он сжимает меня крепче. – И все, чего мне хотелось бы, – это чтобы ты мне поверила. Чтобы доверяла мне.

Все еще плача, я обвиваю его руками за шею, и мои ладони скользят вверх, зарываясь у него в волосах.

– Я уже тебе доверяю, – шепчу. – Я доверяю тебе и обещаю, что справлюсь… не буду больше сбегать.

И я обещаю это не только Ниллу.

Мы стоим обнявшись целую вечность. До тех пор, пока не заканчиваются слезы, пока у меня не выравнивается дыхание, пока биение наших сердец не подстраивается друг под друга.

Это одно из тех мгновений, когда мечтаешь, чтобы можно было остановить их навсегда и сохранить во всей их глубине, но тем не менее я первой поднимаю голову и тянусь вверх, чтобы его поцеловать. И в этот поцелуй я вкладываю все, что к нему испытываю.

Не могу точно сказать, когда поцелуй, который должен был что-то закрепить, превратился в поцелуй, с которого начинается нечто новое. Подушечками пальцев Нилл проводит по моим скулам, и во мне загорается приятный жар. От тепла, исходящего от его прикосновений, этот жар усиливается с каждой секундой. Все во мне стремится к нему, мне внезапно начинает мешать одежда, не дающая почувствовать его полностью. Хочется потеряться в его объятиях, но мы стоим возле машины посреди Талламора.

Слишком темно, чтобы различить мельчайшие детали, но мне и, не нужен свет, чтобы видеть его перед собой, его темно-карие глаза, внимательный взгляд, который так манит меня. Я целую его, он целует меня, и пока пальцы Нилла окатывают мою кожу электрической волной, которую он тут же заставляет пульсировать, продолжая меня целовать, я желаю оказаться с ним на расстоянии миллиона миров отсюда или хотя бы просто у моря.

Нас прерывает ослепительный свет: по улице медленно проезжает автомобиль, и я опять одергиваю футболку Нилла, которую только что задирала выше.

Выдохнув, он запрокидывает голову, затем опять выпрямляется и вдруг широко улыбается мне.

– Залезай, – говорит он, распахивая дверцу машины. – Я отвезу нас кое-куда, где будем только ты и я.

* * *

Пока мы едем сквозь ночь мимо деревень, на названия которых я не обращаю внимания, мне совершенно все равно, куда направляется Нилл, главное, что мы с ним наедине. Он едет быстро и сосредоточенно, и в какой-то момент перед нами возникает море. Сердце у меня начинает колотиться еще сильнее.

Отдельно стоящая пустая парковка, где Нилл в итоге останавливается, находится на обочине дороги, на которой уже довольно долго нам не встречалось ни одной машины. Фары, отбрасывающие свет на высокую, спутанную траву, гаснут, и «Тойота» становится незаметной темной тенью. Когда я открываю пассажирскую дверь, меня окружает соленый морской воздух, прибой бесконечно перекатывается по ровному побережью, которое простирается перед нами в ярком сиянии луны. Тепло, слабый ветерок почти не чувствуется. Нилл берет меня за руку.