Спаси себя сам (СИ)

— Пак Чимин! — слышит довольно нетрезвое, как кажется ему. — Ты вчера хорошо постарался, — он неосознанно скулы сжимает сильнее, давясь собственным чувством вины за это. Ему трудно представить, что было, а точнее — как это ощущалось, но «хорошо» — явно не самое подходящее слово. — Держи, чтобы расслабиться.

— Не пей, — шипит Чонгук, поднося к губам микрофон. — Спроси, что это? — произносит, хотя отлично понимает, что Чимину может влететь за это.

— Моё собственное изобретение, — слышит вместе со смехом. — Пей…

Чимин таблетку под язык сунет, запивая водой и не давая себе проглотить. Он чувствует, как она горечью обжигает, тягуче медленно растворяясь. И как глаза от невыносимого жжения почти закатываются, но он усилиями заставляет себя смотреть вперёд, моргать часто-часто, прогоняя наваждение, которое в голову ударяет очень сильно.

— У меня для тебя есть кое-что интересное, — шепчет мужчина прямо на ухо. — Офицеру Чону тоже понравится.

У Чимина глаза от страха расширяются, и он нервную улыбку на лицо цепляет, усилиями делая вид, что не понимает, и блуждая взглядом по немногочисленной мебели. Мужчина смеётся, похлопывает его по щеке и просит идти за собой. Негнущиеся ноги не слушаются, каждый шаг даётся с трудом, словно пол устлан маленькими иголками, которые всё сильнее и сильнее впиваются в пятки, вынуждая болезненно прикрывать глаза. Когда мужчина перестаёт смотреть на него, Чимин выплёвывает противную таблетку, чувствуя головокружение и тошноту, поступающую к горлу.

— Так она начинает действовать быстрее, — объясняет господин Сон, не оборачиваясь. — Не уверен, что это облегчит тебе жизнь.

Чимину кажется, что его жизнь уже ничего не сможет облегчить, когда входит в номер, который раньше принадлежал Юнги. Помещение почти полностью сгорело, превращая в пепел всё, что здесь было. У Чимина влага в уголках глаз копится, и он часто-часто моргает, чтобы прогнать её. Но здесь слишком много всего, что он вряд ли сможет забыть, даже если захочет. Телефон, лежащий на стуле с одеждой, к которому он подходит в первую очередь, к удивлению, работает. В нем много неотвеченных сообщений и непринятых вызовов. Чимин неосознанно кладёт его себе в карман, осекаясь под чужим взглядом и закусывая нижнюю губу.

— Можешь забирать, — безразлично бросает мужчина и подходит ближе, продолжая немного резко: — Я попросил сменить здесь бельё.

Чимин продолжает смотреть в никуда, пока до него не доходит смысл слов и он неосознанно дёргается назад, вздрагивая. Господин Сон только усмехается, походя ближе, и тянется к наушнику, вынимая его.

— Офицер Чон, мы хотели бы остаться наедине, вы не против? — и раздавливает наушник носком своего ботинка, заставляя Чимина почувствовать себя беспомощным.

— Что? — Чонгук бесполезно регулирует звук, не веря в то, что больше ничего не слышно. — Блять! — матерится, набирая номер оперативной группы. — Обыскать здание. Работаем.

И сам вылетает из машины, доставая оружие на ходу. Он входит через главный вход, минуя охрану и администратора, идёт наверх. Открывает двери одну за другой, но там ничего нет. «Сегодня они не работают, что ли?» — шипит про себя, так ни на кого и не наткнувшись, и ударяет стену перед собой. Потому что здорово облажался сегодня.

— Что за хрень? — спрашивает коллегу, когда тот подходит к нему ближе.

— У нас тоже чисто, — отвечает тот, пряча оружие. — Он хорошо подготовился, работает только первый этаж, но там ничего важного. Администратор сказала, что владелец сегодня не приезжал.

— Но мы знаем, что это не так, — выдыхает Чонгук, устало зарываясь в свои волосы ладонью. — Запросите постановление на изъятие записей с камер видеонаблюдения. Когда будут просматривать, скажи, чтобы удостоверились, что нам предоставили все записи, — он открывает соседнюю дверь и показывает на две камеры внутри номера, направленные на центр. — За одно это можно получить большой срок.

Чонгук не показывает этого, но переживает, потому что виноват в случившемся. Он матерится снова, понимая, что подставил не только себя и свою команду, но и Чимина. «Я поведу, ты вторые сутки не спал», — говорит напарник, похлопывая по плечу, и садится за руль. Чонгук задумчиво опускается на сидение рядом, громко хлопая дверью.

— Я пообещал, что спасу его, — выдавливает он виновато.

— Он знал, на что соглашался, — равнодушно пожимает плечами напарник, выруливая с парковки перед клубом. — Да и ничего не случилось пока, трупа же нет.

Чонгук не успевает поразиться даже безрассудным словам коллеги, когда у него звонит телефон, а на том конце слышится неожиданно: «Офицер Чон, у нас новый труп. Мужчина лет двадцати-двадцати пяти. Похоже, наш клиент». И у него руки дрожать начинают, а в горле неприятно сохнет от понимания того, что это вполне может быть…

Он прикрывает на мгновение глаза. «Мне не ради кого жить, но это не значит, что я хочу умирать», — вспоминает слова Чимина и чувствует, как внутри всё стягивает в тугой узел. Он отправил его прямиком на смерть и даже пальцем не пошевелил, чтобы спасти.

Хотя должен был.