Спаси себя сам (СИ)

— У нас новый труп, вот адрес, — выдавливает из себя он на вопросительный взгляд напарника.

— Чон, я не думаю, что…

— Мужчина лет двадцати-двадцати пяти, умер от потери крови, — игнорируя, чеканит Чонгук, раздражаясь ещё больше.

Так мерзко он себя никогда ещё не чувствовал.

— Я никогда не говорил, что Чимин мой зять? — усмехается и чувствует, как слёзы выступают на глазах. — Я подложил под маньяка собственного зятя, — начинает смеяться, не замечая ошарашенного взгляда напарника. — Вот Ын Ха удивится…

Что её брат такая мразь.

Похуже Чимина даже.

========== Неприятные вещи ==========

Мне не нужно твоё разрешение.

Чимин приходит в себя, когда кто-то звенит наручниками у него над ухом, и не может пошевелиться. У него глаза чёрной тканью завязаны, он ничего не может видеть, поэтому слушает собственное сбившееся дыхание и чужие оглушающие шаги. Кто-то уходит и возвращается спустя несколько минут, Чимин почти снова теряет сознание. Запах сырости и земли забивается в лёгкие сразу же, а горло начинает першить от пыли.

— Офицер Чон сейчас ищет тебя, — подходит к нему мужчина и снимает повязку с глаз. — Только тс-с, будь хорошим мальчиком, — волочит его к какому-то старому матрасу, грязному и кое-где пропитанному кровью. — Смотри, весело же? — Чимин в экран ноутбука жалостливо смотрит, видит Чонгука и его людей внутри клуба. — Это он тебя ищет, — шепчет на ухо, вынуждая осесть на матрас.

Чимин бесполезно воздух втягивает через рот, чувствуя явную его нехватку и слыша противное «Не найдёт». Он это понимает и так.

— А ты правда немой? — спрашивает мужчина, наклоняясь очень низко к нему. — А если я перережу тебе горло, будешь кричать?

У Чимина в голове красной вывеской «опасность» мигает, он в ужасе глаза открывает, пытаясь отползти, но скованные сзади руки вынуждают рухнуть почти сразу же на холодный бетонный пол, едва не теряя сознание.

Он никогда не хотел понимать, как это, прикасаться к совсем холодному и даже почти неживому. Он не хотел знать, как медленно сердце отбивает последние секунды при виде острого лезвия в чужих руках. Он не хотел знать, как в лёгких заканчивается воздух и дышать становится нечем, совершенно нечем. Он не хотел знать, какой на вкус бывает смерть, и мириться с ней не хотел, хотел жить и переживать всё плохое изо дня в день. И влюбляться в каждый глоток воздуха после дождя.

Я нравлюсь тебе?

Он не хотел знать, как кончики пальцев немеют, как от неудобного положения руки затекают. И на языке отдаёт горьким и холодным — уже мёртвым. И как больше солнечный свет сквозь пелену не просачивается, он не хотел знать. И как чужие руки выкручивают его собственные до дикого хруста и невыносимой боли, словно он сможет убежать в таком состоянии. И как тело перестаёт сопротивляться, он не хотел знать.

— Ты нравишься мне, Чимин, жаль только, что ты шлюха, — словно сквозь толщу воды, слышит он, когда его встряхивают, не позволяя отключиться. — Так смешно, — усмехается он, подтаскивая несопротивляющегося Чимина к матрасу. — Обычно я спрашиваю их, как они любят, прежде чем вынести приговор. В твоём случае, это бесполезно.

Чимин болезненно тихо стонет, когда чужие руки начинают сжимать его шею почти до хруста, и только сейчас замечает, что мужчина в перчатках. Он бесполезно пытается столкнуть его с себя, но без рук это сделать оказывается невероятно трудно. Он чувствует острую нехватку воздуха, сил, желания жить, сопротивляться, снова и снова давать себе оплеуху и вытаскивать за волосы из мрака. Он так устал распадаться на слишком мелкие осколки и потом не собираться воедино. Устал от усталости и от жизни в целом, кажется. Он не хочет больше расходиться по швам, моля о вечном и прекрасном — спасении. Он позволяет себе мгновенную слабость и закрывает глаза, абстрагируясь от боли во всём теле.

Так будет лучше.

Мужчина откачивает его, чуть ли не проламывая рёбра, и шипит злобное «Слишком рано, мы ещё даже не начали». Чимину не хочется ничего начинать, у него в горле ком стоит, а грудная клетка болит невыносимо просто.

— Офицер Чон совершил большую ошибку, отправляя тебя сюда, — шипит мужчина, поднимаясь на ноги и отпивая из бутылки рядом соджу. — Он же не обещал, что ты не сдохнешь? Потому что сдохнешь, — усмехается и холодное горлышко к губам Чимина подносит, засовывая почти в глотку и выливая содержимое.

Чимин давится, соджу ему через нос уже идёт, когда бутылка покидает его рот. Он поворачивает голову набок, избавляясь от остатков обжигающей жидкости, и хрипит почти неслышно.

— Так нечестно, ты выплюнул, — протягивает мужчина насмешливо, и Чимин мутный взгляд на него переводит, чувствуя, что уже медленно умирает.

«Клиент неудовлетворён» у него поперёк горла становится, когда мужчина за волосы поднимает его и снова бутылку к губам прикладывает, вынуждая глотать. У Чимина взгляд расфокусировано направлен в никуда, соджу по подбородку стекает вниз, потому что принимать эту гадость внутрь он больше не может. Пустая бутылка летит куда-то, разбиваясь о стену или пол.