Спаситель

Истома посмотрел на него долгим немигающим взглядом.

— И что это?

Филипп сорвал последний дозревающий плод.

— Дай попробовать своему человеку.

— Я дам тебе. Еж? — усмехнулся Истома, увидев реакцию Филиппа. — Али ты настолько ополоумел, еже от отчаянья удумал отравить нас?

Филипп коснулся мизинцем сгущенного сока и сунул палец в рот. В нос шибанул сладковатый запах, по телу пошли покалывания, а потом ушло все — эмоции, мысли, боль — будто перестали существовать. Видимо, это отразилось на его лице, потому что Истома и другие казаки подошли к нему ближе. Завадский видел это сверху. Видел поле мака, уходящее в небо, видел свой острог, лошадей, казаков внизу, сияющий на солнце шлем Истомы и себя. Задрав голову, Филипп увидел синие радужки отраженные в небесном взгляде.

Он не сразу понял, что Истома давно уже что-то говорит ему.

— Я дам тебе в мале годины [немного времени] покамест. Обаче соврешь — пеняй на себя. С торговли сый дрянью две трети буде приносить мне.

— Две трети, да ты спятил, Истома, это невозможно, — вяло сказал Филипп, борясь с накатившей сонливостью, — знаешь сколько уходит на доставку, выращивание, на охрану обозов… Ты просто режешь на корню.

Истома толкнул его в грудь.

— Ты позабыл кто ты? Я напомню — никто! На сей земле един хозяин и все в его области [власти]. Единаче и ты и сие сраное поле.

— Она отравила тебя, Истома, — говорил Филипп заплетающимся языком, — я тебя предупреждал, но…но… будь по-твоему…

* * *

Аким бешено вращая глазами расхаживал по избе, бил громадным кулаком в стены и косяки. Сегодня разбойники Истомы отсекли голову его другу Егору. Другие эмоциональные братья из ближних — Игорь и Севастьян тоже ругались, матерились, обсуждая как лучше напасть на Истому, как отомстить. Самые верные — Данила, Антон, Филин, Савка молчали, хмуро поглядывая на Филиппа, понимавшего, что душой они сейчас со своими братьями. Только Бес выглядел спокойным — он сидел в углу на сундуке с бумагами и протирал ветошью свою пыжатку.

Завадский сам еще не совсем пришел в себя — полчаса назад он нашел Капитошку с младшей сестрой, которая в момент нападения была у нее в гостях в тайном лазе, вход в который был оборудован у них на дворе в сарае за отъезжавшей на спрятанных колесиках деревянной платформе. Но не всем женщинам в «Храме Солнца» повезло укрыться. Люди Истомы убили двадцать двух человек, изнасиловали и ранили несколько девушек. Каким-то чудом казаки Истомы тоже потеряли одного из своих — разбойника, тащившего девчонку за сарай нашли мертвым со стрелой в шее.

— Филипп! — подскочил к нему Аким. — Упустим убо! Абие надобе гнати за ними да брать ночью на первом же увале!

— Успокойся.

— Чево? — Аким захлопал глазами.

— Ты порешь горячку.

К Акиму присоединились голосистые Севастьян с Игорем.

— Брат! Они уранили наших! Истнили баб! У Антифея родного брата зарезали!

Тут в избу ворвался Серапион с растрепанной бородой и волосами.

— Все… Все из амбаров выгребли, скот забрали, со… собаки! — задыхаясь сообщил он плаксиво.

— А ну чего раскудахтались яко бабы! — громыхнул «воеводским» голосом Мартемьян Захарович и все притихли, но ненадолго.

— Нельзя малакаться! Надобе в погонь, да поживее! Покамест недалече ушли! — выкатил на него безумные глаза Севастьян, но его отодвинул Аким, с недобрым прищуром выйдя в центр избы.

— Я не разумею, братцы, вы еже бы встали с понурыми рожами? — оглядывал он каждого. — Позняетесь сожрать овое унижение? Я верно разумею?

— Что ты предлагаешь? — обратился к нему Филипп, глядя в глаза с высоты своего роста. — Гнать две сотни бойцов на полтысячи головорезов с пушками? Даже если нам повезет, мы потеряем почти всех, а через неделю сюда придет тысяча новых из гарнизона.

— Ин еже сегда? — развел руками Аким. — Сие все?

— Уймись, Аким. — подал голос Данила. — Брат Филипп прав. Мы токмо погубим своих.

Аким криво усмехнулся.

— Ин ладно. Сидите по углам! Мы сами.

— Кто вы? — не понял Завадский.

— Мы с братьями!

— Хочешь сдохнуть? — спросил Бес.

— Не хочу статься сташивым [трусливым] выблядком!

— Да закрой ты уже пасть, Аким! — Филипп строго глянул на него, и убедившись, что Аким заткнулся, обвел взором остальных. — Мы не будем ни за кем гнаться! Мы едем в Ургу. Сосредоточьтесь на этом, нам понадобятся силы, потому что если у нас получится там, мы раздавим этого Истому здесь, а если нет, он сделает это с нами. Хотите победить — наберитесь терпения. Мы отомстим этой мрази и всем, кто причинил вред нашим братьям и сестрам. Но сейчас… пускай Истома думает, что мы покорились, что ничего не изменилось. Пусть думает, что он главный. Когда мы наберем силу, а он потеряет бдительность, тогда и снесем эту тварь!

Некоторые братья задумались, а иные осторожно кивнули.

— Ин елико ждать? — не унимался Аким.

Филипп снова подошел к нему, поглядел в глаза.

— Ты еще не понял? Ярость растворила твои мозги?

Аким, наконец, отвел взгляд и нахмурив брови с обиженными видом отошел в сторону.

Поняв, что возражений больше не будет, Филипп устремил взгляд на старца.