Спаситель

— Серапион! Позаботься о родственниках погибших и похоронах. Проведи ревизию того, что осталось и распредели между людьми максимально экономно. До осени общине придется туго. Мы должны это пережить. Понадобится твой опыт. Остальные займитесь делом — завтра рано утром мы выезжаем.

Братья были мрачнее тучи и расходились в абсолютной тишине. Завадский словно не замечал этого.

— Мартемьян! — позвал он.

Красноярский воевода обернулся.

— Истома неспроста ведет себя так дерзко, — сказал ему Филипп, когда все ушли, — узнай зачем он ездил в Енисейск и с кем там встречался. Скорее всего, его кто-то покрывает. Как только узнаем его слабое место, мы раздавим эту тлю.

Мартемьян Захарович многозначительно кивнул.

Глава 36

Ранним утром, еще засветло после бессонной для многих ночи, обоз из тридцати подвод в сопровождении конного караула Мартемьяна Захаровича выдвинулся в Красноярский острог. Оттуда сложным речным путем по Енисею и Ангаре братья с грузом направились к Селенгинску. На наем струг и дощаников ушла львиная доля средств и если в Урге они ничего не получат, то на обратный путь придется зарабатывать грабежами, но это еще не самое страшное. Самое страшное, что лишенные Истомой запасов почти три тысячи жителей Храма Солнца обречены умереть от голода в ближайшую зиму, и единственная надежда этих людей — сорок пудов опиума, которые Филипп вез с братьями в древнюю столицу Монголии. Это обстоятельство не выходило у Филиппа из головы, он даже не мог спать, но все же дорога немного развеяла мрачное настроение.

Урга была гораздо ближе Нерчинска, к ней вела проторенная дорога от Селенгинского острога. В те годы частная торговля с китайцами была запрещена, но как всегда в России — закон, что дышло — днем и ночью обозы русских купцов везли русский товар в Ургу, ставшую центром частной русско-китайской торговли.

* * *

В Ургу прибыли через три недели. Филипп ехал на лошади, глядел по сторонам. Оказалось, что в конце семнадцатого века территория Монголии (сейчас она контролировалась Империей Цин) выглядела куда оживленнее русской Сибири. Несмотря на царившую кругом степь — вплоть до призрачных очертаний гор в десятках верст, здесь жизнь если не била ключом, то по крайней мере была заметна.

Дороги как таковой не было — они ехали по утоптанной копытами и колесами земле, впереди и за ними тянулись такие же обозы. Иные вставали, другие их просто объезжали по степи и такая же вереница тянулась им навстречу. По краям бродили азиаты в длиннополых серых халатах, чудных шапках на манер русских кокошников и конических колпаках. Тех, кто был поупитаннее и понаряднее несли на носилках рабы или слуги, хотя лошадей и ослов тут было в достатке. Такой толстяк как правило ел орехи и плевался шелухой, глазея по сторонам как торговка чурчхелой на анапской набережной. Встречалось много домов из камня, часто двухэтажных и даже трехэтажных. Самыми высокими были пагоды с узнаваемыми, похожими на салатницы крышами в форме усеченных пирамид, кое-где попадались ступы со множеством ярусов, чем-то напоминавших гигантские русские печи. Религиозные сооружения окружал частокол тынов, как в русских острогах, только постройки за ними выглядели величественно — Филипп уже отвык от больших строений.

Братья с изумлением поглядывали на огромные причудливые постройки, диковинных людей, животных — удивляли их маленькие лошади (пони), которых завезли сюда вероятно голландцы или англичане, огромные величественные верблюды («вельбуды»), а у речки они возбудились как дети, увидав в водоеме аллигатора которого держали на цепях и давали ему на длинных палках мясо.

Завадский пообщался в пути с несколькими русскими купцами. Говоря о своем товаре он махал рукой — дескать, хлеб, кожи, соль, всего «в мале», немного шуйских топоров да кос от перекупки. В целом русские купцы везли то же самое, кроме самых важных на больших подводах с охраной — эти скорее всего работали сообща с вороватыми приказчиками и воеводами или крупными разбойниками вроде Истомы. Филипп действительно вез в небольшом количестве шкур, меда и зерна от Мартемьяна Захаровича, но основной товар располагался с третью по седьмую подводу.

В Урге они на последние средства арендовали захудалый постоялый двор по соседству с джунгарскими купцами, жившими в огромных шатрах. Филипп оставил половину обоза с охраной на дворе, и отправился на ярмарку.