Спаситель мира

– Вспомните, например, Урбана Девятого, ведь он изменил ход Истории! А что в нем такого, чего нет в нас? Мы уже сделали первый шаг, взбунтовавшись, вы – совершив побег, мы – дезертировав, так неужели мы на этом и остановимся? Масштаб столкновения нам не по плечу? Отлично, так поднимемся до его уровня! Кто, как не атамиды, больше всего страдает на этой планете от навязанной войны? Кто, как не атамиды, достаточно многочисленны, чтобы противостоять армиям крестоносцев? Они представляют собой необычайную силу, которая может потрясти НХИ, если нам удастся убедить их. Вступим в союз с обитателями Акии и восстанем против баронов! По крайней мере, у нас появится шанс жить в мире, а возможно, даже вернуться домой и увидеть родных. А если мы потерпим неудачу, то что мы потеряем?

Бесшипники понемногу стряхивали оцепенение, в которое их ввергло предложение Танкреда.

– Это невозможно, – воскликнул один из них. – То, что ты предлагаешь, обречено на провал!

– Как дикари смогут справиться с крестоносцами? – недоумевал другой. – Даже если их натренировать, они никогда не сравнятся с человеческими солдатами!

– И кто захочет этих монстров в союзники? Кто знает, какую судьбу они нам уготовят?

Танкред был на пределе. Он решил, что пора выложить этим горе-мятежникам всю правду. В два шага он оказался в центре комнаты и рявкнул:

– Вы можете сколько угодно прикидываться бунтарями-вольнодумцами, на самом деле цена вам не больше, чем любому солдафону! Вы восстали против несправедливости, обращенной на вас, и вы первые совершаете такую же несправедливость по отношению к атамидам! Кто вам сказал, что они недостойны такого же уважения, какого вы требуете для себя? Вы взбунтовались, потому что вас насильно мобилизовали и обращались с вами как с недочеловеками, но в конечном счете протест против войны для вас лишь предлог потешить свое самолюбие! Поза! А по отношению к атамидам вы ничем не отличаетесь от остальных: они монстры и их вполне позволительно истребить, плевать мы на них хотели!

Во время своей обличительной речи он поочередно указывал пальцем на каждого, и многие опустили глаза.

– Вы считаете себя куда выше солдат, верно? И тем не менее именно я, Танкред Тарентский, лейтенант армии крестоносцев, плоть от плоти НХИ, сумел преодолеть свои предубеждения и предложил вам сделать шаг навстречу другому народу, тогда как вы, инженеры, интеллектуалы, предпочитаете отводить глаза и позволять нашим продолжать геноцид!

Танкред умолк и, сжав кулаки, переводил дыхание. Он сказал то, что должен был сказать.

Почти все бесшипники стояли с опущенными головами, однако некоторые все-таки согласно кивали. Танкред нашел себе стул и раздраженно уселся на него.

Первой высказалась Элизе Дурдаль, совсем недавно вошедшая в состав штаба:

– Мне кажется, ты перегибаешь палку, солд… Танкред, пусть даже в твоих словах много правды. Возможно, что мы слишком поглощены насущными проблемами выживания. Возможно также, что иногда мы выглядим настоящими пораженцами и нам не хватает уверенности в себе. – Она сделала паузу. – Когда я слышу, что мы можем бросить вызов НХИ и разрушить барьеры, которые в силу самих событий воздвиглись между нами и атамидами, то первое, что мне приходит в голову, – какая чушь! Однако, если бы на борту «Святого Михаила», когда мне приходилось терпеть множество притеснений, кто-нибудь сказал, что мы сумеем осуществить такую операцию, как наш побег, признаюсь, я не поставила бы на наш успех и ломаного гроша. Так кто знает, на что мы, по сути, способны?

Потом заговорил Пьер Санш.

– Может, он и прав в том, что касается нашей… всегдашней трусости, но это еще не повод бросаться очертя голову в то, что он предлагает.

– А он этого и не просит, – вмешался Альберик. – Он только просит нас не отказываться в принципе от его предложения, а отнестись к нему серьезно.

– Отлично, – согласился Санш, – тогда объясни нам, Танкред, почему ты думаешь, что мы должны стремиться к союзу с атамидами.

Танкред взглянул на того, кто к нему обратился, и, не заметив в нем ни враждебности, ни насмешки, ответил.

– В последние дни я много размышлял… – начал он.

На самом же деле он вовсе не размышлял. Его решение опиралось не на размышление, а в основном на интуицию. Один из его последних странных снов – еще до сражения с Испепелителем – что-то переменил в нем. Отныне он был уверен, что эти грезы представляли собой послания. Он понятия не имел, от кого они исходили, и еще меньше представлял, каким образом тот их передавал, но твердо знал, что источником был атамид, и этот атамид хочет с ним встретиться. И этот факт означал, что контакт между двумя народами возможен. В сущности, он уже состоялся: сны и были контактом.

Разумеется, упоминать об этом ни в коем случае не следовало. Танкред имел все основания опасаться, что его сочтут юродивым. Впрочем, где уверенность, что он им не был?