Спаситель мира

Льето смог наконец-то выпрямиться – передвигаясь по соединяющим залы проходам, он был вынужден слегка пригибаться. Он прикусил губу и присвистнул от восхищения, обнаружив здесь самую передовую технологию.

– Клянусь всеми святыми! – воскликнул Танкред. – Вы ни в чем себе не отказываете!

– Когда дезертирует солдат, – улыбнулся Альберик, – он прихватывает с собой свое оружие и перша, верно ведь? Ну вот, а когда дезертируют биопрограммисты, они уносят компьютеры.

– У меня в голове не укладывается, как вы умудрились утащить все это прямо под носом у армейских. Похоже, ваш уход был чертовски хорошо подготовлен.

– Когда рискуешь головой, стараешься продумать все.

Танкред знал, что Альберик не страдал ложной скромностью. И молодой человек от души наслаждался краткой минутой славы. А потому солдат терпеливо разглядывал все компьютеры, расставленные по периметру зала, вплоть до момента, когда его взгляд упал на внушительный пульт, царящий в центре.

– У вас есть пульт биоСтрукта? – На этот раз его изумление не было наигранным. – Но вы же не подключены к Нод-два?

Подобно благожелательному профессору, готовому объяснить нетерпеливому ученику очевидное, Альберик встал рядом с ним.

– А для чего нужен пульт биоСтрукта, если он не подключен к биоСтрукту? Это как компьютерная клавиатура без компьютера, верно? А единственный известный мне биоСтрукт в этой части вселенной – Нод-два «Святого Михаила».

Некоторые бесшипники тихонько прыснули, но Танкред был слишком потрясен, чтобы оскорбиться.

– Поверить не могу. Защита Нод-два считается непробиваемой.

– Никакая информационная защита не является непробиваемой. Это тебе любой хакер скажет. Однако ты недалек от истины. Даже если теоретически Нод-два и можно взломать дистанционно, на деле и по слишком техническим причинам, чтобы я мог их тебе объяснить, хакнуть его отсюда и впрямь практически невозможно. По сути, этот пульт открывает нам доступ к управляемым биоСтруктом военным сетям на планете, но не к самому биоСтрукту.

Переваривая тот факт, что маленькая шайка дилетантов, как их обозначил сам Альберик, в состоянии слушать и смотреть любую передачу армии крестоносцев, экс-лейтенант задумчиво покачал головой. Впервые с момента своего дезертирства он увидел ситуацию под новым углом.

– Не поймите меня неправильно, но вы как будто не осознаете, каким важным тактическим преимуществом является это подключение, – заявил он Альберику и другим членам штаба.

– Откровенно говоря, – ответил Паскаль Жалоньи, – у нас не было случая воспользоваться им для чего-то другого, кроме как чтобы оставаться в курсе того, что происходит там. – Он махнул куда-то в сторону Нового Иерусалима. Это позволяет нам чувствовать себя не слишком одиноко и даже немного развлечься, перехватывая передачи Интра.

– Да, но, хм… – вмешался Альберик, явно стараясь сгладить впечатление дилетантского подхода, которым несло от речей Паскаля, – прежде всего это нужно, чтобы иметь доступ к техническим базам данных Нового Иерусалима. В конце концов, мы же не специалисты по обустройству лагеря!

– Да, да, разумеется, – лукаво усмехнулся Льето.

– Короче! – не реагируя на его подколки, продолжил Альберик. – Мы подумали, что, может, когда вы все здесь осмотрите, то дадите нам несколько советов, как улучшить наше наспех сделанное жилище и устроить вокруг него настоящую зону безопасности, достойную такого названия.

– Да ладно тебе, Альберик, ты-то уж должен сообразить, что ни одна зона безопасности не дает стопроцентной гарантии, – пошутил Танкред, возвращая долг той же монетой. – Но и в самом деле есть пара штучек, которые вы можете сделать, чтобы уменьшить риск.

Все устроились вокруг положенной на козлы большой крышки от ящика, которая служила биопрограммистам столом заседаний. На нем валялись вскрытые цепи и прочие инструменты электронного монтажа, но никто не решился их убрать. Инженеры проявляли повышенную обидчивость, если кто-то прикасался к их беспорядку.

Кроме Альберика и Паскаля, здесь присутствовали все последние участники покойного «Метатрона Отступника»: Пьер Санш, Колен Фюльбер, Клотильда Вожерлен и Сильвио Арнабольди, а также два новых члена штаба беглецов, Абель Дорон и Элизе Дурдаль, которых такие очевидные достоинства, как инициативность и заслуженный авторитет, быстро выдвинули в ряды руководителей группы.