Спаситель мира

Двенадцать шагов в глубь парка, и Ёрш оказался на скрытой от лишних глаз лужайке. Отвернувшись, он выждал, когда уйдет мужчина с собакой, и опустил портфель на землю. Черная кожа слабо завибрировала. Ёрш сделал паузу, прислушался, но не уловил ничего, кроме обычного городского шума и шелеста собственного дыхания. Портфель затих. «Жаль, отвертки нет!» — подумал Ёрш, ощупывая защелки замка. Но отвертка не понадобилась: легкое нажатие, и портфель открылся.

— Вот черт! — воскликнул Ёрш, делая лицо, «как у Филиппа Марлоу».

Портфель был наполовину пуст: в нем лежал рулон клейкой ленты, конвертик из плотной бумаги, стопка ксерокопий и журнал по фитнесу. Никаких приборов и проводов! «Гудело что-то внутри меня, — решил Ёрш. — Вероятно, в правой руке». Задумавшись об этом, Ёрш начал сжимать и разжимать правую кисть, но неожиданно отвлекся. На обложку журнала поместили ведущего ток-шоу в спущенных до колен брюках, а у его правой ноздри — сопроводительную надпись: «БЛИЦКРИГ ЭЙБА КЬЮБИНГА… КТО ОТКРЫЛ ОГОНЬ?»

Журнал показался странноватым. Ёрш взял его двумя пальцами и осторожно поднес к свету. Откуда-то из середины выпал второй журнал с совершенно другой обложкой: на операционном столе лежала женщина среднего возраста в белой сорочке.

Вообще-то после возвращения из школы Ерша удивляло все вокруг, но второй журнал единолично захватил пальму первенства. На каждой странице красовались женщины на приеме у врача. Женщины с загорелыми телами и неожиданно бледными лицами… Почему-то у всех кожа на лбу и щеках натянулась, как у космонавтов перед стартом! Женщины с несчастным видом сидели на виниловых столах или лежали на них, вдев ноги в стремена. Очевидно, сами врачи интересовали фотографа куда меньше: в кадр попали только их руки с разными и явно дорогими инструментами. Женщины смотрели либо на эти инструменты, либо на стремена, либо на какой-то другой предмет. В сопроводительных надписях медицинская терминология немыслимым образом сочеталась с непристойностями, и Ёрш не понимал, о чем речь. На развороте журнала обнаружилась фотография банок с золотистой жидкостью, в каждой из которых плавала скрюченная человеческая фигурка. Банки составили рядами — получилось похоже на альбом выпускного класса, — а от левого нижнего угла по краю разворота тянулась ярко-оранжевая надпись: «В натуральную величину».

Ёрш медленно листал журнал и, пытаясь побольше разобрать и усвоить, думал: «Вдруг наш мир заслужил гибель?» Добравшись до последней страницы, он сделал глубокий вдох и стал читать сначала. Речь вроде велась не о сексе, однако комментарии к фотографиям свидетельствовали об обратном. В итоге Ёрш положил журнал на землю и тщательно вытер руки о траву. «Спасу половину мира, — решил он. — Вторая половина пусть горит синим пламенем!»

Ксерокопии окончательно сбили Ерша с толку. На каждой странице было по десять — двенадцать столбиков двухзначных цифр, а между ними — плюсы и минусы. Текст на ксерокопиях казался еще бессмысленнее. В нижнем углу последней страницы стояло «640.00». Сперва цифра вызвала недоумение, но в конверте обнаружилось ровно шестьсот сорок долларов двадцатками. Находка меняла абсолютно все. Ершу захотелось кататься по траве или испустить индейский боевой клич, или поцеловать в губы следующего собаковода, но он ограничился малым — сделал лицо «как у медвежатника».

— Вот мы и встретились, Убийца индейцев! — Ёрш улыбнулся Эндрю Джексону. Пачка двадцаток была толщиной с руку! Джексон не ответил, хотя другого от него ждать и не следовало.

«Деньги выполняют любую прихоть, — сказал себе Ёрш. — Так же как и люди, которым платишь».

Десять минут спустя Ёрш сидел в поезде маршрута А. Академия Кроули расположена между двумя станциями — Кристофер-стрит по маршрутам 1 и 9 и Уэст-форт-стрит по маршрутам А, С и Е. Ершу больше нравилась Уэст-форт: там выходят студенты колледжей. Он мог смотреть на них часами — детишки в дорогой одежде казались такими взрослыми, самостоятельными, самоуверенными. «Наверняка увижу девчонок с новой стрижкой. Ну, то есть с длинной рваной челкой», — подумал он. Вдруг и Эмили такую носит? Однако Ёрш узнал бы ее и с челкой. Даже если Эмили стала выше и серьезнее, он не сомневался: с ним она будет по-прежнему терпеливой и внимательной.

— Эмили, — чуть слышно прошептал он. Прежде он боялся ее, боялся того, что она может сделать, но сейчас чувствовал совершенно иное. «Эмили мне обрадуется, — думал он. — Получится сюрприз, приятный сюрприз». Чтобы успокоиться, Ёрш принялся барабанить по полой спинке сиденья и мурлыкать песню Ната Кинга Коула «В школе этому не учат». На Уэст-форт-стрит он зашагал по платформе, упорно не глядя на мажоров из колледжа. Ёрш смотрел на постеры, белые квадратики кафельной плитки, комки жвачки на бетонном полу. «Некогда глазеть по сторонам, Уильям! — строго одернул он себя. — Уже без четверти двенадцать!»