Спаситель мира

Латиф забарабанил по столу костяшками пальцев.

— Посмотрите на меня, Эмили! На меня, а не на мисс Хеллер! Куда хотел отправиться Уилл?

— Куда в голову взбредет! — Девушка пожала плечами. — Деньги-то у него есть.

— Какие деньги?

— Шестьсот с лишним долларов. Он у кого-то портфель стащил.

— Но ведь какое-то место Уилл наверняка упоминал!

Смех Эмили прозвучал холодно и надменно.

— Он говорил лишь об одном месте, но я не стала слушать и велела ему заткнуться.

— Почему?

Взгляд девушки устремился в никуда: она явно считала ответ очевидным.

— Потому что он говорил о станции «Юнион-сквер». По словам Уилла, это лучшее место на земле.

ГЛАВА 20

Он явился на зов Секретарши, гордый, величественный, готовый исполнить миссию. Не чужую, не миссию Ерша, а собственную. Раскатом грома хлопнула дверца машины, шторы разверзлись, и на подоконнике возник он, прекрасный и молчаливый, как бог. Он широко раскинул руки — золотой атлас куртки зашуршал и блистающими складками собрался на боках. На спине темнела надпись «Ниндзя 3:10», больше всего напоминавшая обозначение псалма. Стремительный и грациозный, словно орел или тигр на охоте, он в прыжке отвесил Секретарше пощечину, потом схватил Ерша за волосы и швырнул на комод с зеркалом. Он даже кулаки не сжал, Ерша бросало в дрожь от одного его взгляда.

Он, как бабочку, пригвоздил Ерша к комоду и задал элементарный вопрос. Ёрш повернул голову, собираясь ответить, но увидел лишь пульсирующий воздух. Вопрос повторили еще несколько раз, словно анекдот для особо одаренных. Иногда его задавал один голос, иногда — другой. Иногда Ёрш слышал бархатно-печальный и бесконечно терпеливый голос Золотого бога, иногда — испуганный визг Секретарши. Вопрос казался элементарным, только где найти ответ? Ёрш согласно мычал, плакал, лепетал, строил все известные ему гримасы. Где же ответ? Вот захлопнулся ящик комода, увлекая за собой его пальцы. Ёрш закатил глаза и погрузился в темную прохладу.

«Посмотри на меня, говнюк! — Ёрш уставился в зеркало, но ничего заслуживающего внимания не разглядел. — На меня посмотри!» Голос звучал глухо и спокойно, а из-под него палимпсестом проступало бешеное шипение, в котором голос Ерша скрылся, словно голубица в дарохранительнице. «Я пишу собственный псалом», — сказал себе Ёрш. Ящик комода снова захлопнулся и снова с его пальцами. Ёрш увидел в зеркале лицо и задал, нет, истерически прокричал вопрос. Бесформенное, уродливое мертвенно-белое лицо опухло от слез, перепачкалось рвотой и молило кого-то о прощении. «Как такое лицо может существовать в моем мире?» — вопрошал Ёрш.

Через мгновение — или через несколько часов — Ерша за ноги волокли по коридору. Его руки сложили на груди, а правую кисть перевязали синей футболкой. Коридор Ёрш узнал, да, он плыл назад по реке времени. Коридор — фойе — крыльцо — щербатые зеленые ступеньки. Когда спускали по ступенькам, голову придержала чья-то ладонь. Ёрш разлепил веки и увидел жирное, безутешное лицо Секретарши. Стояла или вроде бы стояла ночь, и в свете уличных фонарей волосы Секретарши отливали синевой. Вот дымка его дыхания, чуть выше — дымка ее дыхания, на пожарной лестнице пудель, между перекладинами застрял его колпак.

Его оставили на обочине дороги. Голоса звучали громче обычного, если такое возможно в принципе. Они ругались, тараторили, спорили друг с другом и с Ершом, давали бесконечные указания. Ёрш зажмурился и подставил лицо ветру. «Сколько сейчас времени?» — вяло подумал он.

— Сколько сейчас времени? — вслух спросил Ёрш, отлично понимая: ответа не дождешься. Ёрш вытекал из своих глаз и ушей, а голоса звенели настойчивее, чем прежде. Он нахмурился, затаил дыхание и попытался разобрать, о чем речь. Судя по всему, ему следовало что-то сделать.

Вскоре после этого Ёрш поднялся на ноги.

— Сколько сейчас времени? — снова спросил он. — Почему так темно?

Ёрш спрятал руку в рукав и зашагал прочь. На улице было сухо и безлюдно, как на луне. Кое-где в окнах горел голубоватый свет. Золотой бог с Секретаршей решили избавиться от него ночью или испугались, что он умер? Низко опустив голову, Ёрш крался вдоль канав и выбоин. Когда проходил мимо окна, за которым смотрели телевизор, ведущий прогноза погоды помахал ему и пожелал счастливого пути. Электронные часы показывали 4:15.

«Четыре пятнадцать утра, — сказал себе Ёрш. — Без сорока пяти минут пять». Тут его посетила мысль, от которой окрепшие голоса испуганно притихли. Время «Ч» давно миновало! На безлюдной улице было холодно и сыро — ни малейших призраков апокалипсического пожара не просматривалось.

— Ничего не случилось! — громко произнес Ёрш, пытаясь уверовать в это сам. — Никакого пожара!

Он ждал, что голоса начнут спорить или попытаются его переубедить, но они молчали. «Они не могут спорить! — ликовал Ёрш. — Не могут! — От радости пересохло во рту. — С этим никто не поспорит, никто на свете! Сейчас семнадцать минут пятого!»