Спасти Кэрол

– Печально, что придется тебя подрезать, миссис Дэрроу. – сказала Лафайетт. – Похоже, ты хорошая девочка.

О чем думала Фарра? О делах, почти не имеющих отношения к тому, что происходило с ней. Неужели Кэрол уже похоронили? А эта женщина, Лафайетт, тоже имеет отношение к тому, что произошло с миссис Эверс?

– Итак, – холодно произнесла Лафайетт. – Ты ведь работала в доме Эверсов?

Фарра не ответила. Лафайетт положила бритву на ящики и принялась поправлять прическу. Пригладив «конский хвост», она задумчиво глянула на солнце, после чего протянула руку, чтобы взять бритву. Но бритвы на месте не было. Лафайетт посмотрела на Фарру, но увидела только руку девушки и бритву, которая, издавая легкий свист и сияя на солнце, приближалась к ее горлу. Лафайетт, в надежде что Фарра промахнется, охнула, открыла рот, чтобы сказать что-то вроде ну ты и проворная, тварь, но ее горло не позволило ей этого сделать. Лафайетт подняла руки к горлу и с удивлением обнаружила, что сквозь пальцы ее хлещет что-то красное, заливая блузку и фартук – точно так же, как детский слюнявчик заливает клюквенный сок.

Фарра проследила, как грузное тело Лафайетт заваливается набок и падает на землю, после чего, отбросив бритву, побежала…

…Все это – иллюзия, – подумал Мокси. – Как и Молли, как и Сайлас Хайт. Фокусы. Он вспомнил, как Ринальдо выкрикивал это слово, состоящее из трех слогов: Магия!

– Когда она умрет, Мокси, я приду за тобой. Я приду за тобой на улице, переполненной людьми, при свете ясного дня. Я буду ждать тебя под каждой кроватью, на которую ты захочешь прилечь, в каждом шкафу, который ты решишь открыть. Ты увидишь меня в еде, которую станешь есть, и в воде, которой тебе придет в голову умыться. В каждом зеркале ты увидишь меня, и я пребуду с тобой до тех пор, пока не убедишься, что в этих зеркалах отражаешься вовсе не ты. Я не могу убить тебя, Мокси, не могу забрать твою жизнь, но я знаю тех, кто это может.

Мокси выстрелил в окно, где стоял второй из призраков. Оконное стекло взорвалось тысячей осколков, и стены коридора стали стремительно наваливаться на Мокси. Он прикрыл лицо руками, но не почувствовал никакого удара. Опустив руки, он увидел, кто коридор принял свой прежний вид. Он круто развернулся как раз в тот момент, когда первый призрак бросился на него, сверкая безумными глазами на постоянно меняющемся лице. Мокси выстрелил, и пуля, пройдя сквозь бесплотное тело, ударила во второе окно. Мокси, отступив на шаг, вновь выстрелил, потом опять, и опять, и наконец чудовище настигло его.

Куски разбитого стекла впились ему в спину, руки, ноги. Он почувствовал, что падает из окна, прямо на землю перед гостиницей.

Ударившись оземь, он услышал женский крик. Гнилл приземлился сверху него, но теперь у чудовища уже не было лица; только тысячи глаз, сотни ртов, да еще ужасное сипение, рвущееся изо рта, – словно больное чахоткой нёбо, вступившее в отчаянную битву с убивающим его недугом.

Лежа на земле, Мокси отпрянул, и Гнилл вновь обрел одно-единственное лицо да еще пару глаз, которые, будучи исполнены неподдельного ужаса, смотрели словно сквозь Мокси, куда-то за его спину.

– Что такое? – спросил Мокси, понимая, что выражение испуга на физиономии Гнилла как-то связано с Кэрол. Понимая, что Кэрол – это единственное в мире существо, способное испугать это чудовище.

Но Гнилл исчез. Над Мокси теперь простиралось лишь бескрайнее небо, небо того дня, горького и несправедливого, когда прекрасная женщина, совсем не заслуживающая могилы, должна быть заживо предана земле.

Мокси, преодолевая боль в ногах, дополз до коновязи. Пошатываясь, встал и, отвязав ближайшую лошадь, забрался в седло.

Напрасно собравшиеся поодаль горожане звали шерифа Опала. Ударив лошадь каблуками башмаков, Мокси послал ее вперед и через мгновение исчез из виду…

– …Ты можешь представить себе, что тебя похоронят заживо? – как-то спросил он ее.

– Когда-то меня это беспокоило, но теперь это в прошлом.

Мокси промчался мимо самых богатых домов Хэрроуза. Потом через лес, где оставил Старушку и где повстречал призрак Молли. Завидев кладбище, он вновь пришпорил коня и ринулся вниз по пологому откосу к тому месту, где ночью принял смерть калека.

Неужели Кэрол уже в земле?

Домчавшись до края кладбища, Мокси остановил коня. Двигаться дальше он не рискнул. Что же остановило его? Ветер? Жара? Странные, непонятные звуки, доносящиеся издалека? Или то, что на кладбище не было ни души, а это означало, что похороны закончились и Кэрол действительно лежала в земле?

Нет! Ни то, ни другое, ни третье.

Мокси остановился потому, что все кладбище, все это пространство, заполненное могилами, непрерывно двигалось.

Надгробные камни тряслись, словно невидимая рука пыталась выхватить их из земли. Шевелилась земля между памятниками, мраморные стены мавзолеев, дрожали ворота, ведущие на кладбище. Земля дышала, словно это была не земля, а физиономия демона, покрытая кожистыми складками…