Спасти Колчака! «Попаданец» Адмирала

— Знаю, разведка на что. Деньги доставят в контору Хайда. И американцы нам их отдадут, если мы за поставки начнем платить живыми деньгами и пообещаем им преференции. А также тактично намекнем, что можем сделать ставку на Японию, а деньги отпечатать и там.

— Так, — Иван Андрианович оживал прямо на глазах, и Ермакова это радовало, особенно то, что власть сейчас смыкалась на молодом министре финансов, ибо Вологодский сильно заболел и был лишь номинальным председателем правительства. Потому все реформы надо было делать именно сейчас, чтоб обратного хода уже не было…

— А сейчас мы кинем на кон золотые эшелоны Колчака, там более 450 миллионов рублей звонкой монетой и слитками. Кроме того, свыше 40 миллионов золотом в Чите, их прихватил Семенов. А мы на них свою руку наложим, есть способ, — Ермаков впился взглядом в Михайлова. Тот улыбнулся в ответ и негромко произнес:

— Я вас понял. Законы немедленно примем, сегодня. Обмен денег начнем в марте, если американцы не подведут. А не дадут новых ассигнаций, то введем золотое обращение, а купюры закажем в той же Японии. Так?

— Вы совершенно правильно решили, Иван Андрианович. Все решится в ближайшие дни, и потому нужно не скупиться на обещания в правительственных постановлениях, а также в тратах.

— На первые дни нам хватит имеющихся в Госбанке денег, в дальнейшем эта проблема не актуальна. Так я понял ваше превосходительство?

— Абсолютно верно, Иван Андрианович. Возвращением золота Колчака я займусь сам, для того и армию формирую. Но вы должны помочь…

— Любая помощь будет немедленно оказана!

— Нужно принять на Сибирскую Федерацию ответственность за немедленную уплату царских долгов…

— Это же больше двух миллиардов золотом, — от потрясения прохрипел Михайлов, хватаясь за левую половину груди…

— Успокойтесь, Иван Андрианович! Мы будем платить пропорционально населению, ведь главное богатство любой страны — это ее люди. Минимум за три миллиона населения, а максимум, если союзники к нам будут ну очень лояльны — то за все 12 миллионов населения Сибири. Это еще больше замаскирует наши настоящие политические цели, которые мы с вами уже обговорили раньше. В отличие от признанных государств, всяких там прибалтийских, закавказских и Польши, что отказались, нам есть чем платить. Так ли?

— Есть! И заплатим в самые кратчайшие сроки, — Михайлов изрядно повеселел, сделав в уме необходимые подсчеты. — Это составит от 50 до 200 миллионов рублей. Государственная доходность только на золоте наших приисков составляла в год до 20 миллионов. Даже если платить в течение 10 лет максимальную сумму с набежавшим процентом, то хватит…

— Иван Андрианович, займы и царские долги дело будущего, и совершенно не моя ипостась! Мне бы с армией разобраться. Но эта декларация нужна была еще вчера. Сможете ее принять немедленно, чтоб завтра на переговорах с союзниками в ход пустить?

— Сегодня вечером примем. И вот еще что — я думаю, мы сможем удовлетворить просьбу управляющего губернией Яковлева об отмене его прошения об отставке. И о назначении его министром внутренних дел. Это политический ход, он придаст определенную демократичность нашему правительству, тут вы абсолютно правы. Но…

— Я вас понял, Иван Андрианович. Все полицейские и военизированные формирования МВД я возьму под самый строгий контроль. Но необходимые ассигнования надо немедленно выделить — создание нормальной полиции настоятельно необходимо. Я со своей стороны обеспечу оружием, снаряжением и обмундированием. Сейчас с этим более-менее хорошо.

— Средства будут немедленно выделены, остальные вопросы согласуйте с Яковлевым. А теперь позвольте откланяться, еще много дел, да и на пароходе давно ожидают…

Нижнеудинск

Непонятное чувство нарастающего напряжения вывело Александра Васильевича Колчака из дремоты. Он проснулся и тут же понял, что его беспокоило — на станции не было привычного гула мятежных партизан. Вот уже сутки, как они громко требовали у чехов выдачи адмирала с золотым запасом. Более того, в конвой Верховного Правителя засылали агитаторов, и те призывали солдат переходить на сторону восставшего народа. Но охрана пока оставалась верной присяге, и лишь несколько робких душ дезертировали.

Адмирал припал к оконному стеклу — вдоль всей станции была рассыпана тонкая цепочка чешских солдат, крепко сжимавших на порывистом холодном ветру свои винтовки. Можно было увидеть у пакгаузов и зданий железнодорожников, но повстанцев не было видно. Видно, чехи вытеснили их в город и, наконец, навели относительный порядок и спокойствие. Или дело в другом — может, они решили силой захватить литерные эшелоны? Ведь удобная ситуация получается, русские полностью оторваны как от Иркутска, так и от отступающей армии генерала Каппеля.