Спасти космонавта

– Фарухов, стой! Трындец, поохотились. Хватит.

* * *

Возвращались пешком вдоль колеи, оставленной бэтээром. Валерий Павлович спросил у Морозова:

– Почему вожака не забираешь? Я что, зря старался?

– Конечно, не зря, товарищ полковник, – зло сказал Роман Сергеевич, – теперь каюк всему стаду. Мало кто выживет. Считайте, одним выстрелом полста несчастных животных уложили.

– А то! – довольно хмыкнул Валерий Павлович. – Я же не пальцем деланный.

Морозов остановился. Окинул москвича ненавидящим взглядом медленно, сверху вниз. Сказал:

– Нет, не пальцем. Человеческими пальцами такого урода вряд ли состряпаешь. Ты, полковник, этого старого вожака жрать не будешь – мясо у него жёсткое и вонючее.

Столичный пропустил оскорбление мимо ушей, хмыкнул:

– Ну, мне тогда шкуру сними и голову с рогами. На память.

Морозов вытащил из чехла охотничий нож, протянул рукояткой вперёд:

– На. Сам давай. Я не буду.

Полковник взял нож. Ловко покрутил, сверкая лезвием. Холодно улыбнулся:

– Думаешь, не смогу? Да легко.

Насвистывая, пошёл к вытянутому телу.

Марат шёл с отобранным у карлика автоматом. Подходил к джейранам, заглядывал в распахнутые ужасом глаза – и добивал подранков выстрелом в голову. Одного. Второго. Третьего…

Нежных самочек с распёртыми нерождёнными детьми боками.

Молодых драчунов с коричневыми полосками на мордах – будто дорожками кровавых слёз.

Шёл и добивал.

Ещё.

И ещё.

Очень хотелось плакать, но было нечем.

* * *

Начальник отделения Второго управления Генерального штаба НОАК товарищ Ши Пин ничем не выказывал волнения, хотя дикая дрожь так и норовила прорваться, подвести трясущимися пальцами или дёргающимся веком.

Изящная операция подходила к концу. Силки расставлены, и глупый зверёк идёт в петлю, не в силах свернуть с приготовленной для него гибельной тропы.

Хотя нет, какие силки? Ловчая яма с кольями на дне. Громадный пещерный медведь свалится в неё, и останется лишь добить камнями. Была такая картинка в учебнике по истории в средней школе. Гигантский разъярённый зверь царапает кривыми, как турецкие ятаганы, когтями стенки ямы, а земля осыпается, не даёт зацепиться, выбраться наружу. Ощерил в оглушающем рёве пасть, выпятив жёлтые клыки. А лохматые первобытные люди в завшивленных шкурах кривляются наверху, пританцовывая от нетерпения. Ещё пара булыжников в огромную, как котёл, голову – и чудовище свалится и затихнет. Останется спуститься вниз, освежевать тушу, порубить мясо на куски тупыми кремниевыми топорами…

Наука история очень нравилась юному Ши Пину. Гораздо больше нравилась, чем зубрёжка наизусть цитатника Мао. Но мальчику уже тогда хватало ума никому об этом не рассказывать.

Начальник отделения в очередной раз обошёл позицию. Место для засады было выбрано идеально: дорога проходила между двумя холмами, поднималась к седловине. Бронетранспортёру никуда не деться. Пока внимание русских будет отвлечено – сзади помогут Басан и Тэрбиш. От первого, конечно, толку мало. Трус и подготовки никакой. Зато Тэрбиш стоит многих. И плюс русский агент внутри бронетранспортёра.

Но даже если все трое будут нейтрализованы, главная сила здесь. Тридцать лучших бойцов полка специального назначения «Волшебный меч Востока». Пулемёты, автоматы, снайперские винтовки, гранатомёты… Только они не нужны. Брать русских надо живыми.

Потому что советский бронетранспортёр на китайской территории, в десяти километрах от границы, а внутри восемь советских военнослужащих с оружием – это ли не наглая провокация? Грубейшее нарушение китайского суверенитета! И всё будет чётко зафиксировано: наготове съемочная бригада пекинского телеканала, два корреспондента «Жэньминь Жибао», фотограф из Сингапура.

Но главное не в этом! Два полковника из Москвы, из секретного отдела Центрального Комитета КПСС – вот истинные драгоценности! С такими козырями на руках Китай сможет требовать от Советов чего угодно – вывода войск из Монголии, передачи спорных островов на Амуре, сокращения контингентов в Забайкалье и на Дальнем Востоке…

Соблюдая строжайший режим радиомолчания, передовой наблюдатель замахал сигнальными флажками – «едут». Ши Пин и сам уже услышал натужный рёв двух стареньких автомобильных двигателей, втиснутых в бронированную коробку БТР-60.

Нервно зевнул, повесил на плечо «калашников», подхватил мегафон и начал спускаться к дороге, торопливо вспоминая нужные русские слова.

* * *

В бэтээр загрузили четыре туши джейранов. Разделывать и готовить решили по возвращении в лагерь в урочище Оол.

Хотя сейчас офицерам было не до свежатины – неподходящее настроение. Только москвичам всё было по барабану, они нарочито не замечали мрачности рембазовцев. Возбуждённо смеялись, вспоминали подробности расстрела маленького племени газелей. Разливали водку, раздавали стаканы, заставляли чокаться.

Морозов хмуро отказался. Тагиров выпил и не почувствовал вкуса. Серёжа Викулов глотнул, закашлялся. Попросил у Марата сигарету.

Воробей огляделся, сверился с картой. Махнул рукой:

– Фарухов, давай туда. Вот, дорога уходит в распадок.

Роман Сергеевич мрачно заметил: