Спасти космонавта

Капитан снял телефонную трубку, протянул несчастному. Прикрикнул:

– Ну, к стулу прилип? Или обделался уже? Давай, звони!

– Куда? – испуганно спросил Басан.

– Как, куда? Ты же собирался звонить в Улан-Батор. Наверное, рассказать хотел, как внедрял в штат аймачного комитета партии китайского диверсанта, выдав его за собственного племянника. И как вёз в служебной машине два автомата и патроны, похищенные у русских. А остальное оружие и боеприпасы держал у местного спекулянта Цырена в юрте. Он уже всё рассказал – и как ты ящики с оружием у него прятал, и как жемчуг контрабандный через него сбывал. И как пытался заставить участвовать в нападении на пекинский поезд, но Цырен отказался. Жаль, тогда же к нам не пришёл, не признался. Теперь сидеть будет. А ты совсем обнаглел, посреди бела дня к нему ходишь. Хорошо, за тобой топтуна приставили, все твои маршруты и встречи за последние две недели известны.

Басан молчал, глядя в одну точку.

– Ну, чего опять замолчал? Хочешь, книжечку тебе вслух почитаю для поднятия настроения? Раритетная книга, называется «Особое руководство для любопытного судебного чиновника, или Как добиться признания от разбойников». Восемнадцатый век, пекинская типография. Тут пишут, что лучшие помощники в расследовании – профессиональные монгольские палачи, ибо, цитирую: «…не знают они сомнения в причинении страданий подозреваемому, но, напротив, смотрят на него, как на любопытную возможность познания человеческих слабостей, источников невыносимой боли и мучений». Тут всё описано: как приготовить растворяющую кожу едкую желчь для смазывания мужских причиндалов, как правильно тонкой иглой протыкать глазное яблоко, чтобы не вытекло сразу. Как кожу снимать с живого человека так аккуратно, чтобы он не умер немедленно, а помучился несколько часов. Видал щипчики? – Доржи вытащил из ящика стола бронзовое сооружение самого гнусного вида. – Универсальный инструмент – можно и ногти рвать, и зубы.

– Не понимаю я вас, товарищ Доржи, – ёжась, пробормотал Басан, – неужели вас, сотрудника социалистической милиции, не выворачивает от таких жутких подробностей?

– Меня? – захохотал капитан. – Я историк. Я когда историю познавал, в такие подвалы человеческой мерзости спускался, копался в таком окровавленном дерьме, что для меня теперь игрушки – кишки твои вытянуть и твоему удивлённому взору продемонстрировать. Ну что, говорить будем?

Басан осипшим голосом попросил:

– Можно воды? И сигарету?

Закурил, сказал:

– Спрашивайте, товарищ Доржи.

Капитан пожал плечами, хмыкнул:

– Вот ещё. Сам давай, рассказывай. Всё. С самого начала.

Басан говорил долго. Как два года назад, когда ещё работал партийным инструктором в Улан-Баторе, купил очень дешево доллары у незнакомого валютчика, а потом к нему пришли с фотографиями сделки и списком номеров купюр два человека. Предложили обменять документы на согласие сотрудничать с китайской разведкой. Как в панике сбежал, добился перевода в Чойренский аймак, но его и тут достали. Приехали, ласково посоветовали не суетиться. Поставили задачи на первое время: искать недовольных среди местного населения, вербовать агентов среди русских офицеров, склонных к спекуляции. Басан таких нашёл, долго обихаживал, потом подговорил на похищение оружия, нужного для терактов. Правда, дело чуть не сорвалось – сержант-кладовщик начальника застал за преступлением, начал шантажировать. Сержанта убили, имитируя при этом самоубийство. Осенью прошлого года пришёл из степи оборванный, измождённый Тэрбиш…

Доржи прервал, уточнил:

– Он был последним из той тройки диверсантов, которых мы вместе с русскими ловили? Двоих тогда пристрелили, а третий ушёл.

– Да.

– Ишь ты. Ловкий, чёрт, – помотал головой Доржи, – один тут дел натворил, а если бы все трое дошли, а? Ты хоть понимаешь, Басан? Давай дальше.

Басан продолжил. Русский прапорщик попался, прибежал к нему в панике. Пришлось утихомирить Вязьмина, подсунув партию контрабандного жемчуга. Второй русский агент добыл из сейфа в штабе паспорт прапорщика – якобы, чтобы сбежать в Союз. А когда Вязьмин успокоился, Басан позвонил в отделение милиции и сообщил о контрабандисте в здании вокзала. Надо было выиграть время, не допустить, чтобы до Вязьмина добралась русская контрразведка. И Доржи невольно в этом помог – сработал расчёт на его упрямство и «национальную гордость» (при этих словах Доржи зло зыркнул на Басана, но промолчал). Потом Тэрбиш пробрался на территорию тюрьмы, снял охранника, проник в камеру и убил опасного свидетеля. А все стрелки сошлись на монгольской милиции, не уберегшей прапорщика, и у русских к Доржи появилось недоверие.

Басан явно гордился этой операцией, рассказывал о ней с удовольствием. Капитан морщился, но терпел.