Спасти огонь

В том путешествии на север Соединенных Штатов нам открылась неприглядная правда о белом завоевании. Не только в музеях, где с точки зрения коренных народов рассказывалось про геноцид, лишение исконных земель и порабощение, но и в проблемах современных обитателей резерваций: алкоголизме, наркозависимости, убийствах и самоубийствах. Некогда воинственные и горделивые народы, жившие в гармонии с ритмами природы, пали жертвами худших пороков, к которым ведет маргинализация. Утратив будущее и возможности, оторвавшись от земли и вековой мудрости предков, молодые сиу и лакота бродили по своим селениям и не имели ни работы, ни денег, ни достоинства. Их прекрасные бронзовые лица и сильные тела были обезображены виски и отчаянием. Один из старейшин племени, твой давний друг по переписке, рассказал нам о постигшей их катастрофе. Прямой потомок воинов, до конца сопротивлявшихся войскам Кастера, он сетовал на судьбу своего народа. «Что плохого мы сделали? За что нас убивали? За что угнетают сегодня? Хотят истребить нашу культуру, наши обычаи, наши языки, наши ритуалы, наши верования».

На вопрос старого лакота: «Что мы сделали?» — ты заносчиво ответил: «Неважно, что мы сделали. Важно, что мы сделаем. Настало время действовать». Я помню, он взглянул на тебя потухшими глазами: «Чем действовать, если у нас все отобрали?» Ты ткнул пальцем себе в сердце: «Тем, что у нас внутри». Теперь он смотрел на тебя с некоторой снисходительностью. Сколько проигранных битв уместилось в его взгляде? «Это они забрали первым».

До зоопарка я добралась раньше Клаудио с детьми. Было уже двенадцать, а они еще даже не выехали из дома. Клаудио перенапрягся накануне, а потом еще и выпил шампанского, и в результате долго не мог проснуться. А дети, которых освободили от школы, тоже не спешили вставать.

Я одна обошла зоопарк. Народу было мало, никакой толкучки. Отправилась к вольерам хищников. Лев с великолепной темной гривой бродил по клетке туда-сюда. Я какое-то время наблюдала за ним, стоя совсем близко. Он тоже подошел к разделительному стеклу. Смотрел на меня и облизывался. Так мы и стояли. Я даже решила, что сыграю с ним, кто кого переглядит. Несколько минут мы не отводили глаз друг от друга. Страшно себе представить, что бы произошло, если бы стекла не было. В желтых глазах читалось явственное желание сожрать меня. Лев раскрыл пасть. Клыки у него был величиной с мой палец. Он напрягся и зарычал. Наверное, его возмущала прозрачная преграда между нами. Развернулся и ушел. Я как бы победила его силой мысли. Это, разумеется, иллюзия. Без стекла я давно бы пошла ему на второй завтрак.

Рано утром за мной заехал шофер Педро. Во время занятия мы с Хосе Куаутемоком не уставали перебрасываться мимолетными взглядами. После этого я сразу же ушла, торопясь в зоопарк; мы успели сказать друг другу только пару слов. «Хочу скорее снова тебя увидеть», — прошептал он мне на ухо. Меня как током ударило от его дыхания на моем ухе. «И я», — пролепетала я.

Я не спала всю ночь. Клаудио, воодушевленный триумфом, хотел секса. Как я ни старалась, увильнуть от поцелуев не получилось. Он начал целовать меня в плечо, потом в шею. Я притворилась, что мне щекотно, и отодвинулась. Он улыбнулся. Видно было, что он уже навеселе. «Я тебе больше не нравлюсь, милая?» — спросил он и начал вылизывать мне шею. Он вообще-то приятный и красивый мужчина, мой муж. Он обхватил меня и прижал к себе. Мне хотелось вырваться. Не могла я целовать и любить одного утром, а другого вечером. Нет, нет и нет.