Спасти огонь

У дверей она не раздумывая направилась к командиру федералов: «Здорово, милок». — «День добрый», — ответил тот. Я не знала, были ли они знакомы, но некоторая фамильярность между ними ощущалась. «Мы к мужикам своим пришли», — сказала она. Командир кивнул на баррикады во дворе, дымящиеся костры, десятки заключенных в масках и с голым торсом: «Ну, узнаете своих — зовите». Росалинда вгляделась в мятежников и снова повернулась к командиру: «Сам знаешь, ни мой, ни ейный в эту поебень мешаться не станут». Слушать эту коротышку было и впрямь интересно. Он говорила абсолютно уверенно и абсолютно бесстрашно. И так же бесстрашно направилась к турникетам. «Пойдем, беляночка, поищем наших петушков», — обратилась она ко мне. Командир не сделал ни малейшего усилия, чтобы нас остановить. Мы прошли мимо его подчиненных, и он только напоследок позвал ее: «Росалинда, только не шумите там. Там сейчас комиссия переговоры ведет. Не наделайте делов. Наделаете — придется вас пристрелить». Росалинда улыбнулась, как будто услышала самую смешную шутку на свете, а не угрозу расправы. «Не слушай этого уебка. Ему лишь бы языком помолоть», — сказала она мне и прошла за турникет.

Мне и раньше в тюрьме бывало страшно, а когда я увидела ее в состоянии бунта, меня чуть не подвел сфинктер. Одно дело — смотреть на захваченный двор снаружи, и совсем другое — встретиться лицом к лицу с армией зэков, готовых сорваться с катушек. Росалинда глянула на них с презрением: «Строят из себя бывалых, а на деле — другие их за ниточки дергают». Я даже близко не поняла, о чем она, но в ту минуту, с перекрученным животом и яичниками, подкатившими к горлу, была не в состоянии спрашивать.

Мы подошли к баррикадам и остановились. Росалинда обозрела заключенных и свистнула в два пальца. Несколько мятежников обернулись на нас. «Ну-ка подите сюда», — приказала она. Они переглянулись. Какой смельчак пойдет разговаривать с этой безумной старухой? Они не могут не знать, кто она такая. Они посовещались, от группы отделились двое и подошли к нам. «Что вы хотите, донья?» — спросил тот, что повыше. «Во-первых, чтоб ты тряпку с лица убрал, а то плохо тебя слышу», — потребовала она. Парень засомневался. Маска — гаран тия анонимности. Но все-таки снял. И оказался почти подростком. Над верхней губой рос легкий пушок. «Сходи за моим мужем и за ее хахалем». Он непонимающе посмотрел на нее: «А кто ваш муж?» Может, он слишком молодой, чтобы быть в курсе славы Росалинды дель Росаль и Хряка. «Сам знаешь кто. Кончай придуриваться. Его приведи и бугая того сивого, ее мужика». Он дернулся с места, но я его остановила: «Передай Хосе Куаутемоку, что к нему пришла Марина». Парень кивнул и вместе с еще одним унесся в глубь тюрьмы.

Через несколько минут они вернулись в сопровождении Хряка и Хосе Куаутемока. Едва я его увидела, у меня внутри все перевернулось. Все мышцы, с ног до головы, свело судорогой. Пробила дрожь. Я видела только его, остальное расплывалось в тумане. И вообще не запомнилось. Черт, как же я влюблена. Он подошел и остановился в нескольких сантиметрах: «Я думал, никогда тебя больше не увижу». Я не ответила, просто обняла его и прижалась головой к его груди. Его сердце тоже билось учащенно. Он поцеловал меня в лоб. Я обняла его крепче. «Прости», — приглушенно проговорила я. Как я могла жить без его запаха, без его поцелуев, без его ласк? Что я делала вдалеке от него? Он похудел, мышцы ослабли. «Ты отощал», — сказала я. Он отстранился и взял мое лицо в руки. «Дай я на тебя посмотрю», — сказал он. Мы несколько секунд глядели друг другу в глаза. «Обещаю, я больше никогда тебя не оставлю». Он покачал головой: «Не давай обещаний, которые не выполнишь».

Мы еще пару минут постояли вместе. Вокруг стал нарастать шум. Мы обернулись. С одной стороны двора начала выстраиваться шеренга федеральных полицейских в бронежилетах, шлемах и с автоматами. С другой, за баррикадами, встали наизготовку с оружием заключенные. «Уходите», — приказал Хряк. Он взял Хосе Куаутемока под локоть и без лишних слов уволок за собой. Мы быстро ретировались. Росалинда не знала страха, но она была не дура. Она знала, когда дело действительно пахло жареным. Я постаралась в последний раз разглядеть Хосе Куаутемока, но он сразу же затерялся среди мятежников. Вот-вот начнется сражение, и мы окажемся под перекрестным огнем. У меня от страха отяжелели ноги. Меня будто парализовало. «Давай, милая, а то решето из тебя сделают», — сказала Росалинда и подтолкнула меня вперед. «Я не могу, ноги не двигаются». — «Еще как можешь», — и она схватила меня за руку. Крошечная Росалинда оказалась необычайно сильной: она практически выволокла меня из тюрьмы. Мы, не останавливаясь, перли и перли, пока не оказались за оцеплением спецназа.