Спасти огонь

Пока Хосе Куаутемок сидел в тюрьме, я узнал, что Мария погибла в Париже, случайно отравилась газом. Увидел некролог и небольшую заметку в газете. В тот вечер на меня навалилась печаль. С ней ушло все лучшее в моем брате. А я-то воображал, как она вернется и все будет хорошо. Даже тюрьма не сможет победить столь крепкую и долгую любовь. Я был уверен, что она простит его за отцеубийство и они вновь полюбят друг друга, еще более страстно, чем раньше. Я не ожидал ее смерти. Смерть всегда некстати. И почти всегда она незаслуженная. Я так и не сказал брату, что Марии больше нет.

Если бы она тогда не уехала в Египет, все обернулось бы по-другому. Покой, который она дарила Хосе Куаутемоку, сгладил бы его зловещие преступные наклонности. Годами мой брат в голос умолял о передышке. Она дала ему передышку. Двадцать пять месяцев он пребывал в мире. Пятнадцать процентов своей жизни на тот момент. Еще бы пятнадцать — и он полностью изменился бы. Мария вывела бы его в тихую гавань. Но она уехала, и клокотания тьмы в моем брате было уже не заглушить.

Проснулась я поздним утром, почти в двенадцать. Неужели уже столько времени? В комнате было темно, шторы перекрывали поток света. Я, словно оглушенная, сползла с кровати и отодвинула штору. Моросило. Пасмурное небо словно велело вернуться в постель, накрыться одеялом и дремать дальше. У меня болела голова. Я пила очень редко, и пять или шесть «Куба либре» сильно по мне ударили.

Телефон отключился — забыла поставить с вечера на зарядку. Идти за зарядкой было лень. Я позвонила на кухню. Трубку сняла Нане, кухарка. Я попросила ее принести мне снизу зарядку, а еще минеральной воды «Теуакан» с лаймом и солью и две таблетки аспирина. Через три минуты все было доставлено. Пока я отпивалась минералкой, Нане сообщила, что сеньор Педро звонил уже пять раз, а Клаудио с детьми приедут обедать в два.

Я подключила телефон и легла. Я смутно помнила, что мы с Педро и Хулианом договаривались выпить кофе в шесть. Наверняка он звонил спросить, все ли в силе. Я бы, конечно, с удовольствием отменила, но, учитывая его вчерашнюю великодушную помощь, было уже неудобно. Телефон ожил, я проверила ватсап. Точно, Педро хотел узнать, встречаемся ли мы сегодня. Непонятно, как он вообще держался на ногах. Если бы я выпила такое количество рома, текилы, виски и водки, как он вчера, уже умерла бы. В первый раз он написал мне в 7:19, перед йогой. Кто, блин, вообще занимается йогой после грандиозной попойки? Только Педро и занимается. Чтобы не звонить — хотелось еще поспать, — я просто написала: «Увидимся в шесть, как договаривались».

На тумбочке валялись две записки от того блондина. Не знаю, как они туда попали. Я, наверное, с пьяных глаз перечитывала их в постели. На одной было написано имя и телефон: «Хосе Куау темок Уистлик. 5553696994». На другой речь, которую зачитал Рубен Васкес:  Марина, от имени заключенных я хочу поблагодарить вас и вашу труппу за то, что вы скрасили наши серые будни. Мы заперты в кубе из бетона и железа, и наши дни протекают в дурмане скуки. Мы впадаем в спячку, мы ожесточаемся, и нам легко утратить надежду. Но сегодня вечером ваш спектакль напомнил нам, что истинная свобода обитает в нас самих. Сегодня вы сделали нас свободнее». Почерк в самом деле совпадал.

Педро отказался сказать, за что этот человек сидит и какой у него срок. «Сама узнаешь». Я презрительно рассмеялась. Кто сказал, что я захочу еще раз увидеться с этим господином? «Любопытство погубит кошку», — многозначительно сказал Педро. И ведь он прав, зараза! Любопытство искушает, а меня искушал этот мужчина. Неприятно было самой себе в этом признаваться. Я ничего не знала о нем, кроме скудных данных, которые удалось выудить у Педро. Кроме того, с чего он вообще взял, что меня может заинтересовать уголовник, бог знает за что осужденный?