Спасти «Скифа»

– Видите, нет худа без добра, как говорят русские… Так что, Швабб, старик пока полезнее здесь. Пусть сидит. В ближайшее время на допросы не водить. И еще: реальный след – убитый спекулянт. Обратите внимание на базарную публику, Швабб. С сегодняшнего дня к городским базарам – особое внимание. Даже можно повременить с облавами, это должно успокоить тех, кого мы ловим. Я уверен, что воровство бланков из комендатуры и выписывание фальшивых пропусков – система, налаженная давненько. Активизируйте агентуру в этом направлении.

– Слушаюсь, герр гауптштурмфюрер!

– Да, и еще вот что… Я не зря удалил отсюда переводчика. Ему не нужно слышать подобные разговоры.

– Думаете, разболтает?

– Он скользкий тип, Швабб. Преданный, но скользкий. Я не доверил бы ушам такого нереализованную оперативную информацию. В общем – работайте, Швабб…

Запершись у себя в кабинете, Гюнтер Хойке отпер сейф и достал бутылку коньяка.

Плеснул янтарного напитка в стакан на три пальца. После устроился в удобном кресле – осталось от предшественника, даже начальник управления НКВД, занявший этот кабинет сразу же после того, как зимой город пришлось временно оставить, не выбросил его, не побрезговал сидеть на месте, занимаемом перед этим шефом гестапо, – закинул на столешницу ноги. До прилета специального уполномоченного, посланного сюда, в Харьков, специальным распоряжением из Берлина, оставалось чуть меньше двух часов. Положа руку на сердце, начальника харьковского гестапо именно сейчас вполне устраивало, что у него, вероятнее всего, заберут дело Крюгера. Особая его важность налагала и особую ответственность, чего Хойке совершенно не хотелось. Потому, даже если его отодвинут на вторые роли, такое положение вещей его не озадачит и тем более – не испугает.

Хойке наслышан о Кнуте Брюггене, его аналитических способностях и каком-то особом, стремительном уме. Успешное завершение операции, которую, вне всякого сомнения, возглавит Брюгген, так или иначе прибавит очков аппарату харьковского гестапо. А вот в случае провала вся ответственность целиком ляжет на руководителя. То есть на штурмбаннфюрера СС Кнута Брюггена. Ему же самому намного проще и привычнее заниматься делами вроде сегодняшнего – мелкие диверсии, воровство, листовки, радиопередатчики…

Повертев стакан в руке, глянув сквозь стекло на лампочку под потолком, Хойке выпил – не потягивал напиток, как принято в Европе, а опрокинул одним глотком: приобретенная здесь, в Остланде, привычка.

7

Дверь блиндажа, в котором разместилось командование разведкой полка, закрылась за их спинами, но глаза Сотника и Гайдуком к темноте привыкли быстро.

Они и не отвыкали особо: до сумерек их обоих держали в темном полуподвале без окон, особый отдел распорядился переделать для своих нужд под тюрьму хорошо укрепленный погреб в одном из сельских дворов. А когда их вывели и под конвоем повели, ничего не объяснив, летний вечер уже окончательно вступил в свои права, даже канонада стихла – войне тоже нужна передышка.

В колеблющемся свете каганца, сделанного из гильзы артиллерийского снаряда, Михаил увидел рядом с подполковником Бориным, начальником полковой разведки, генерала Виноградова. На сколоченном из пустых деревянных ящиков столе рядом с каганцом лежали два ремня, две пилотки, ТТ Сотника и «вальтер» Гайдука.

Разглядев генерала, Михаил встал по стойке «смирно», однако не вытянулся – скорее делал старшим офицерам одолжение: арестант, над которым висел военный трибунал и в перспективе маячил штрафбат, мог себе позволить еще и не то. Павел, который был на год старше своего ротного по возрасту и на голову ниже не только его, но и любого другого бойца и командира в полку, за что и получил в роте прозвище Малыш, последовал его примеру.

– Здравия желаю, товарищи офицеры, – проговорил Михаил ровным голосом. – Капитан Сотник из-под ареста прибыл.

– Старший лейтенант Гайдук из-под ареста прибыл, – в тон ему доложил Павел.

– Ладно, арестанты, возьмите свои вещи, оружие, приведите себя в порядок и доложитесь, как положено, – Борин кивнул на стол.

Разведчики молча подчинились. Уже отрапортовав по новой, Сотник не выдержал:

– Товарищ полковник, разрешите обратиться к товарищу генералу?

– Что ты еще хочешь, Миша? – вместо соблюдения официального ритуала устало спросил начальник фронтовой разведки.

– Нас совсем отпустили или пока?

– Пока. На время выполнения задания.

– Ясно. Значит, когда вернемся, нас обратно посадят?

– Вы вернитесь сначала, – буркнул Борин.

– Отставить, подполковник, – голос Виноградова звучал так же ровно и устало. – Они обязаны вернуться. Это – приказ. Готовить еще одну группу и посылать вслед за ними уже не будет времени. Так что, капитан Сотник, собирай весь свой гонор в карман, за линией фронта пригодится. Покажешь его тем, кто еще тебя не знает, потому что лично мое терпение кончится сразу же после войны.

– Когда?