Спасти «Скифа»

Подобная несвоевременная мысль за последнее время уже не раз, непонятно по какой причине, приходила к Кнуту. Всякий раз он, невольно хмуря брови и злясь сам на себя, встряхивал головой, словно пытаясь вытрясти глупую мысль обратно, как воду из уха после купания. Сделал он так и на этот раз, не заметив в темноте позднего летнего вечера удивленного взгляда Хойке: чего это важный берлинский специалист вдруг начал бодаться непонятно, с кем…

Штурмбаннфюрер вообще не обращал внимания ни на что, быстро пересек летное поле от самолета до автомобиля, на ходу отвечая молчаливым «хайль» на громкие, даже слишком зычные приветствия остальных встречающих. Устроившись на заднем сидении, он подождал, пока начальник гестапо усядется рядом, поднял стекло, отгородившись от водителя, и, когда машина тронулась, бросил недовольно:

– У вас лишние люди, гауптшурмфюрер?

– Почему вы так решили? Наоборот, вечно не хватает…

– Тогда к чему весь этот парад? Этим, – кивок назад, – делать больше нечего? Я обязательно придумаю каждому задание и буду требовать неукоснительного выполнения, Хойке, – и сразу, не давая собеседнику опомниться и переварить сказанное, спросил: – Что известно?

– О ком? Или… о чем?

– Хойке, я обычно терпеливый человек, но я не сплю уже тридцать пятый час. Поэтому лучше не отвечайте вопросом на вопрос! – сказав так, Брюгген чуть снизил тон: – Давайте определимся сразу. Я не спрашиваю, как агент красных оказался в нашем Генеральном штабе. Наши агенты тоже получают задания проникать в штабы противника, и многие работают так же успешно, как этот… Скиф, правильно?

– Так точно, господин штурмбаннфюрер! Когда его радист вчера после… ну, понимаете… вышел в эфир, радиограмму удалось перехватить, он очень спешил и работал не меняя точки. Его удалось взять живым (хотя «пианист» очень старался умереть героем), выпотрошить, но толку от этого оказалось мало, да и прожил он после допроса недолго.

– Это как раз понятно, Хойке… С культурой ведения допроса в нашем ведомстве до сих пор все очень скверно.

Замечание было риторическим, начальник гестапо счел нужным пропустить его мимо ушей и продолжить:

– На квартире, которую занимал радист, в тайнике, были найдены шифры и ключи, это позволило причесть шифровки. Правда, это уже нам ничего не давало. Но позывной у этого агента действительно «Скиф».

– Как давно Скиф работал при штабе?

– С начала мая. Видимо, когда красные отступали, они не смогли никого оставить, и Скиф появился позже, скорее всего, выполняя специальное задание. До этого работал в Ровно и, по полученным данным, начал действовать еще в Польше…

– Ладно, Хойке. Меня, повторяю, мало занимает тот факт, что красный агент оказался настолько хорошо подготовленным, что водил за нос тех, кому положено было его выявлять, целых два года. Материалы о нем у меня здесь, – Брюгген похлопал ладонью по кожаной поверхности портфеля. – И учитывая…

– Простите, – перебил его начальник гестапо, показав на портфель, – это что, все ваши вещи, господин штурмбаннфюрер?

– Командировка, дорогой Хойке, всего на пару дней. Зачем мне тащить с собой чемодан барахла? Смена белья есть, зубная щетка – тоже, всем остальным вы меня обеспечите.

– На пару дней? Вы думаете, что справитесь за пару дней?

– Максимум – за три, – для убедительности Брюгген показал собеседнику три пальца. – Но на самом деле очень надеюсь взять их уже завтра к вечеру.

– Кого? Скифа?

– И Скифа, и тех, кто за ним придет, – прежде, чем сказать «за ним», Брюгген сделал едва заметную паузу. – Кстати, учитывая личность этого агента, я понимаю, почему Скифа так долго не могли раскусить. Выкрасть начальника агентурного отдела Генштаба, тем более такому, как Скиф, – для этого нужны смелость, дерзость, отвага, кураж, а еще – надо или очень любить советскую власть, или бояться не выполнить задание. Поверьте мне, Хойке: многими русскими шпионами движет не преданность их кумиру Сталину, а страх перед ним. Вы знаете, что в НКВД есть служба, сотрудники которой убивают агентов, не выполняющих задание или выполняющих не в сроки, указанные руководством?

Хойке молча покачал головой. Даже если у него и появлялись собственные мысли, он решил: лучше гнать их подальше, теперь есть, кому думать.

– Только из-за этого часть их охотно шла на перевербовку, – Кнут провел рукой по лицу, словно стараясь этим жестом снять с себя хоть немного смертельной усталости. – Ладно, давайте к нашим баранам… Итак, насколько я понял, их радист вышел в эфир через очень короткое время после похищения майора Крюгера.

– Через сорок минут, господин штурмбаннфюрер.

– Передал, что задание выполнено и что уходит вместе с пленником на нелегальное положение?

– Именно так. Предупредил: другого способа выполнить задание не было, раскрыт, долго не продержится. Все.

– Да, я читал эту радиограмму, – Брюгген на несколько секунд закрыл глаза. – Мы не знаем, какое именно задание получил Скиф. Но… – глаза открылись, – вы говорили, Хойке, этот же «пианист» играл раньше?