Спасти СССР. Манифестация

Глаза ее были еще непроснутые, и сама она была словно пять минут как со сна, уютная и теплая, и лишь веселые мушки-конопушки, горсточкой брошенные ей на нос, дружно радовались ясному утру.

— Уже нет, — ответил я, а потом продолжил, переводя на другую тему: — Боюсь даже спрашивать, чем ты сегодня вместо сна занималась.

— Вот и не спрашивай, — буркнула она и, отвернувшись, протяжно, от души зевнула.

Потом нас нагнал запыхавшийся Сёма, а на углу школы к Мелкой пристроилась ее подружка с косой в руку. Так и ввалились в дверь гурьбой.

А на выходе из гардероба меня отловила Чернобурка. Оттащила к пустому окну в конце коридора, развернула лицом к стеклу, сама встала сбоку, заслонив от всех, и зашипела недовольно:

— Ты что вчера учинил?! Да я чуть со стыда не сгорела!

Я не сразу понял, о чем она — это самое "вчера" у меня выдалось очень, очень насыщенным. Потом сообразил, и, обрадованный этим, протянул с облегчением:

— А… Это вы о том психологе?

Она поперхнулась заготовленными словами. Потерла с досадой лоб и в полголоса пожаловалась в пустоту:

— И ведь говорила мне Татьяна Анатольевна, предупреждала: не связываться с тобой…

— Наша Тыблоко — мудрая женщина, — степенно согласился я, — ее не грех и послушаться.

Глаза Светланы Витальевны на пару секунд остекленели. Потом она посмотрела на меня длинным нехорошим взглядом, и я торопливо вскинул руки, сдаваясь:

— Ну, да, да, виноват. Молодой, глупый…

Она обиженно поджала внезапно задрожавшие губы:

— Виноват, виноват… Да я, получается, на тебя совсем неверный анализ написала! Ты ж меня дурой перед руководителем группы выставил!

Я припомнил чернявого, карманное зеркальце в ее руке и потупился, испытав мимолетный стыд.

— Извините, Светлана Витальевна… Черт попутал, правда… Чем могу загладить?

— Загладит он… — недовольно пробухтела она, — чем тут теперь такое загладишь… Только образцовой работой!

— Так я готов! — воспрянул я духом, — что в итоге-то: добро дали?

— Дали… Но не без сомнений, — она хищно прищурилась, — посмотрим, как ты до поездки будешь справляться.

— Слушаю со всем почтением.

Она мечтательно посмотрела сквозь меня:

— Эх, как бы я хотела быть куратором твоей группы в институте… Может, случится, а?

— Не-не-не, — я энергично замотал головой, — я в математики.

— Жаль… Очень жаль, — с чувством сказала Чернобурка, — но я не буду терять надежды.

Я улыбнулся:

— Вот честно, Светлана Витальевна, я сожалею. Что делать-то надо?

Она немного помолчала, успокаиваясь. Затем сказала:

— Тебе послезавтра надо после школы подъехать туда же, на Литейный.

Я на пару секунд прикрыл глаза и пробежался по своим планам.

— Хорошо.

— Меня вызовут, я проведу.

Я молча кивнул. Она быстро оглянулась и пояснила в полголоса:

— С офицером одним познакомишься…

От уголков ее глаз разбежались тоненькие насмешливые морщинки, и я почувствовал какой-то подвох.

— Каким-таким офицером? — уточнил наугад.

— Статным, симпатичным, — пояснила она, давя улыбку, — настоящий морской дьявол. Руководитель нашей поисковой экспедиции.

Я прикрыл глаза, прикидывая получающийся расклад.

— Ага… ага… — забормотал, — ага. Понятно. Мэри, да?

— Соображаешь, — с каким-то непонятным сожалением сказала Чернобурка.

— А получится? — с сомнением спросил я, — хотя, конечно, не мое дело…

Она взмахнула рукой:

— Верно, не твое, не забывай об этом. Главное — сам не подведи, — и добавила задушевно: — Удушу ведь паршивца…

Тот же день, ранний вечер,

Ленинград, Загородный пр.

Перед Техноложкой было необычайно людно — вовсю шла бойкая уличная торговля. Скручивались тугими кольцами очереди вокруг горьковатой абхазской мимозы; влет, только успевай подносить, расходились армянские гвоздики, и лишь у латышей с тюльпанами иногда случался короткий передых — дороговато, аж по два рубля за цветок.

Мне пришлось потолкаться, выискивая в этой суете Гагарина.

— Вот, — мы отошли в сторонку, и он протянул мне сверток, — как заказывал. Все за семьдесят пять.

— Четвертый флакончик доложил? — уточнил я и полез за деньгами.

— Да, да, как договорились, — сказал он и продолжил: — С квартирами туго. То клопами воняет, то плесенью из подвала. Я вышел на маклера, что занимается сдачей дорогих квартир, но там и цены другие… — Ваня посмотрел на меня вопросительно.

— Давай, чего уж там… — обреченно махнул я рукой.

— Есть хорошая двушка за сотню, в доме работников театра. На Бородинской. Можно прямо сейчас позвонить маклеру и договориться о встрече, он ждет.

— Так, — сказал я и призадумался.

Сформированный вчера запрос на "губастого" ушел в сопряженную ноосферу, и, по опыту, отклик будет не ранее, чем через пять-семь дней.

Так у меня паранойя? Нет?

— На тебя больше никто не выходил с вопросами обо мне? — я пристально посмотрел Ване в глаза.

— Нет, — ответ вылетел из него легко, без заминки. Потом он уточнил озабоченно: — А что, могут еще?

"Не похоже, что врет", — решил я.

— Не знаю, — покачал головой, а потом признался: — Что-то мне, чем дальше, тем больше от того эпизода не уютно. Если что, сразу говори, — я еще чуть помялся, а потом решил: — Хорошо, звони маклеру.