Спасти СССР. Манифестация

За окном начало сереть, и будущий день уже просачивался в комнату через оконное стекло. Я сделал пару шагов и наклонился, разглядывая ту, что стала вчера частью моей жизни.

Мелкая спала, словно застыв на лету — широко раскинув руки и запрокинув голову. На правой щеке ее проступил отпечаток подушки. Посапывать она перестала, теперь дыханье ее было почти беззвучно. На лице девушки застыло не встречавшееся мне прежде выражение крайней безмятежности, и из-за этого на какой-то миг она показалась незнакомкой. Потом я втянул воздух, ощутил запах и наваждение прошло.

Нарушать ее покой совершенно не хотелось, мне пришлось сделать над собой усилие.

— Эй, — я слегка потрепал Мелкую за плечо и нашептал, наклонившись к уху: — Просыпайся потихоньку.

Она распахнула веки и сжалась в комок. Мне словно полоснуло по сердцу ножом: я увидел в ее глазах даже не страх — ужас. Во мне заполыхал, испепеляя все сомнения, гнев.

"Нет", — скрипнул про себя зубами, — "не перестарался я вчера, наоборот. Ох, и как же ему повезло…"

Я присел на краешек кровати и постарался улыбнуться:

— С добрым утром, сестричка.

Она прерывисто вздохнула, обегая комнату быстрым взглядом, и расслабилась. Накрыла своей ладонь мою, и ответная улыбка осветила ее лицо:

— С добрым утром, — и, поколебавшись миг, добавила с ноткой неуверенности в голосе: — Андрюша.

Я моргнул, принимая.

— С родителями все в порядке, — доложил, нехотя убрав руку с ее теплого плеча, — дождался вчера, объяснил. Все правильно поняли и приняли. Так что не волнуйся. Конечно, интерес к тебе будет, особенно от мамы. Воспринимай его легко, как естественный. Не напрягайся, хорошо?

Уголки ее губ дрогнули и опять поползли вверх:

— Это ж не самое страшное, да?

— Верно, — хмыкнул я, вставая, — тогда, коль тебя этим не запугать, иди мойся и будем завтракать. Родители как раз кухню освободят — им на работу раньше выходить.

За дверью, изнывая от нетерпения, вилась мама, для вида перебирая что-то на полках платяного шкафа. Я остановился и покачал с молчаливым осуждением головой.

— Ой, да ладно, не съем же я ее, — едва слышным шепотом попыталась успокоить она меня в ответ, — вот, лицевое подобрала.

Я почувствовал, как за моей спиной почти бесшумно отворилась дверь, и шагнул вбок. Мама торопливо улыбнулась.

— Доброе утро, — Мелкая замерла на пороге, зябко кутаясь в длиннополый халат. В глазах ее застыла легкая опаска, словно она ступила на тонкий неизведанный ледок, но жила там и надежда, чуть наивная, но оттого и трогательная.

"Вера в свет за поворотом", — мелькнуло у меня понимание, мелькнуло и сменилось удивлением: — "Как она смогла ее пронести"?

— Доброе, — эхом откликнулась мама, прижимая к груди цветастое полотенце. Пару секунд они рассматривали друг друга. Потом на мамином лице мелькнуло не то, чтобы одобрение, а, скорее, некоторое облегчение, и она затараторила: — Вот, возьми себе для лица. А щетку зубную я сегодня заскочу куплю. Ты что больше хочешь на завтрак: творог со сметаной или яичницу с макаронами и колбасой?

Взгляд Мелкой тем временем соскользнул с мамы на наглаженную школьную форму за ее спиной. Лицо девушки закаменело.

— Мама утром погладила, — негромко пояснил я, поняв.

Мелкая опустила голову и чуть слышно хлюпнула носом. Мама замолкла на полуслове и почему-то посмотрела на меня виновато.

— Спасибо, — пробормотала Мелкая, подняв на маму влажно поблескивающие глаза, — извините… Просто я отвыкла, что обо мне кто-то заботится…

Мама беззвучно дернула губами, потом шагнула вперед и приобняла Мелкую.

— Ничего-ничего, — мягко зажурчал ее голос, — все будет хорошо. Сейчас примешь душ, согреешься, чайку сладкого… Но, вообще, — она задумчиво отстранилась, — лучше всего греет понимание того, что ты кому-то нужен…

Мы на секунду зацепились с Мелкой взглядами.

— Спасибо, — сказала та окрепшим голосом.

— Ну… Иди в ванную, — посторонилась мама, пропуская.

Постояла в тихой задумчивости, глядя на притворившуюся дверь, потом обернулась ко мне:

— Ладно… Пообедаете тогда в столовой. И смотри: не вздумай ее обидеть!

— Какой я грозный, подумать только, — усмехнулся я с облегчением, — то Зиночка просит Кузю не обижать, то ты — Мелкую.

— Мелкую? — в глазах у мамы вспыхнул новый интерес, — вот как…

Я молча двинулся на кухню. Спину мне грел заинтригованный мамин взгляд.

— Уцелел? — уточнил, ухмыляясь, папа и пожаловался, понизив голос до трагического полушепота: — Она ж ночью вся извертелась, спать не давала.

— Бр-р-р… Нет, точно — вам надо было двух или трех.

— Я все слышу! — донеслось звонко из коридора.

Папа заканчивал завертывать стопку бутербродов в кальку.

— Будь осторожен, — сказал негромко, не поднимая взгляда от стола, — забота привязывает.

— В курсе, — буркнул я, проходя к плите.

— Ну и хорошо, — легко согласился он, — кто предупрежден, тот вооружен. Денег точно хватает?

Я молча махнул кистью над теменем.

— Славно, — папа задумчиво помолчал, глядя куда-то вбок, потом добавил: — Ну, не буду советами давить. Ты, похоже, мальчик уже взрослый… Сам давай.

— Вот за это — спасибо, — искренне отозвался я.