Спасти Сталина

Для детдомовцев Пётр решил, в меру своих возможностей, устроить самый настоящий праздник. Набрал большие кульки леденцов, печенья, а также: чай и сахар. Покупать пришлось на рынке. Цены заоблачные, но что такое деньги, если ты едешь в гости к детям. Получилось великолепное, сладкое чаепитие под весёлый гомон детей. Воспитательницы пытались их хоть как-то урезонить, но куда там. Дети – есть дети. Вдоволь наговорившись с Марией и наигравшись с детьми, он покидал их, а в это время малышня гроздьями висели на окнах и всё махали, и махали ему вслед, пока он совсем не скрылся из виду. Мария тоже стояла у окна вместе с малышами. Она с удовольствием помогала персоналу детского дома и возилась с ними с утра до вечера.

Тимофеич же в госпитале не унывал. Его дела шли на поправку, и врачи уже обещали, что скоро выпишут его на службу. Старый солдат радовался, словно ребёнок конфетке. Он был просто счастлив от того, что скоро вновь сядет за руль своего родного автобуса. Тимофеич и Пётр прогуливались во дворе, совмещая полезное с приятным, если считать прогулку полезным мероприятием, а беседу – приятным. Старый солдат сильно расстроился, когда узнал, что Петра выгнали из уголовного розыска и исключили из партии. Но, внимательно посмотрев ему в глаза, покачал головой и тихо сказал:

– Что-то ты мне не договариваешь, Пётр Иванович! Я сердцем чувствую, что это всё сделано не просто так, а для какого-то очень важного дела. Только вот не знаю для какого именно, но спрашивать тебя об этом не буду, потому что знаю, что ты мне всё равно ничего не расскажешь.

Пётр благодарно посмотрел в глаза Тимофеичу и лишь спросил:

– А могу я к тебе обратиться, если мне, вдруг, в Ленинграде понадобиться помощь твоя помощь?

– Вот здесь, и не сомневайся, Пётр Иванович! Что я совсем без понятия что ли? – обиженно ответил тот. – Сам сколько раз ходил за линию фронта, языков брал. Так что – в курсе.

– Ты не обижайся, Тимофеич! Придёт время, и ты обязательно всё узнаешь!

На прощание мужчины крепко обнялись и Пётр, не оглядываясь, пошёл прочь. Старый солдат долго смотрел ему вслед, пока тот не скрылся за вековыми деревьями. Они каким-то чудом уцелели во время блокады под градом фашистских бомб и снарядов.

– Береги себя, Пётр Иванович! – тихо произнёс Тимофеич и незаметно для прогуливающихся пациентов госпиталя перекрестился.