Спектр

— Не грусти, Гомер, — вспомнив записку Ирины, сказал Мартин. Больше для домработницы, чем для собаки, конечно же. — Вернётся ещё твоя хозяйка и даст тебе вкусную косточку.

— Его зовут Барт, а не Гомер, — потрепав пса по загривку, сказала женщина.

Посмотрела на Мартина с лёгкой благодарностью. По крайней мере детектив дал ей понять, что шансы на возвращение Ирины есть, — и женщина это оценила.

— Барт, говорите? — пробормотал Мартин, обуваясь. В квартире Полушкиных, вопреки прижившейся европейской моде, гостей заставляли переобуваться. Да и правильно делали — далеко ещё московским улицам до чистеньких европейских мостовых… — До свидания.

Домработница снова кивнула, замыкаясь в своей чопорности. Пёс тоскливо гавкнул ему вслед.

— Барт, — сказал Мартин, когда за ним закрылись двери лифта. — Ха! А великий слепец-то тут ни при чём.

Мартин любил американский мультсериал «Симпсоны», считая его признаком появляющейся у американцев рефлексии и подспудным протестом против политкорректности и ханжества. Так что происхождение собачьей клички он понял.

Труднее было понять, как могла ошибиться Ирина, назвав в письме свою собаку именем старшего, а не младшего Симпсона.

А Эрнесто Полушкин? Неужели он забыл, как зовут собаку?

Или пса окликают и тем, и другим именем?

Или же в невинном письме был заключён смысл, понятный лишь посвящённым?

— Мой контракт закончен, — похлопывая карман пиджака с толстой пачкой ассигнаций, сказал Мартин. — Хоть Гомер, хоть Барт, хоть Лиза.

Лифт остановился на первом этаже.

Консьерж, плечистый мужчина средних лет с глазами профессионального убийцы, пристально осмотрел Мартина. Мартин кивнул — как и на входе в дом. Получил в ответ лёгкий, едва заметный кивок. Бывший спецназовец, а может быть, и боец «Альфы» — в таком доме ничему не стоило удивляться — счёл его не слишком опасным, но всё-таки достойным некоторого уважения.

На улице Мартин некоторое время постоял под козырьком, печально размышляя об оставленном дома зонте. За время разговора с Эрнесто Семёновичем на город обрушился дождь. Да ещё какой… тротуары пузырились лужами, небо стало непроглядно серым, где-то вдали, пока ещё беззвучно, посверкивали молнии. Прохожих на улицах не осталось.

Мартину тоже не хотелось под дождь, но что делать-то? Пытаться вызвать такси по мобильнику? Долго придётся ждать, не один он такой умный, а народ нынче полюбил кататься на машинах…

— Возьмите, — сухо сказали Мартину со спины.

Двери тут открывались очень тихо.

Мартин с благодарностью взял из рук консьержа симпатичный мужской зонтик — с большим куполом, полированной деревянной ручкой, спицами из углепластика. У самого Мартина зонт был куда хуже… Он спросил:

— Как вернуть?

Охранник махнул рукой.

— Да как угодно. Можете себе оставить. Его с год назад в лифте забыли.

Мартин вздохнул, представив себе людей, не удосуживающихся вернуться за таким качественным зонтом. Впрочем, есть ещё такая болезнь — склероз.

— Спасибо. А то зарядило часа на два.

Охранник покосился на небо. Подумал и сказал:

— На полтора. Не больше. Но как льёт… собаку из дома не выгонишь.

Мартин усмехнулся. Спросил, чувствуя себя последней скотиной:

— Скажите, вы ведь в собаках так же хорошо разбираетесь, как в погоде?

Консьерж немного напрягся:

— С чего вы взяли?

— Вы когда на меня смотрели, держали руку в кармане. Я услышал щелчок… у вас ведь кликер вместо брелока?

Удивительно, как преображает самых суровых людей улыбка!

— Верно! — Охранник продемонстрировал кликер. — У меня три пса. Тоже дрессируешь по Карен Прайор?

— Дрессировал. Умер пёс… — сказал Мартин, умолчав о том, что мирный и добродушный ретривер, принадлежавший ещё его родителям и никакой дрессировке упрямо не поддававшийся, скончался от старости ещё пять лет назад. — Заходил тут к людям… — Он кивнул на подъезд. — Славный пёс у них, подумал, может, завести такого…

— Мальтиец? — усмехнулся охранник. Похоже, с мониторов в его конуре просматривалось не только крыльцо перед подъездом, но и все этажи. — Барт — славная псина, но возни с мальтийцем много. Экзотика — это все пустое. Заводи кавказца, если трудностей не боишься. Всяко прямее порода.

— Барт? — уточнил Мартин.

— Да, пса Бартом зовут. Это из мультика какого-то.

Мартин и охранник даже выкурили по сигарете, обсуждая достоинства и недостатки пород, сошлись на том, что мальтийская овчарка — это для богатых снобов или фанатов породы. Мартин обещал подумать насчёт кавказца, забил в мобильник телефон клуба любителей этой породы и дружески распрощался с консьержем.

Все верно. Ему не морочили голову. Собаку звали Барт. Других собак у Полушкиных не было — это тоже удалось без труда вытянуть из разоткровенничавшегося охранника.

— Не моё это дело, — бормотал Мартин, идя к метро. Ловить сейчас машину было чревато мокрыми насквозь ботинками и забрызганными грязью брюками. — Не моё. Жрите сами свои косточки.

А перед глазами все крутилось лицо Ирины, зажавшей ладонью ствол пистолета.