Спектр

В зале ожидания сегодня было накурено и людно. Почти все кресла и диваны оказались заняты. Один диван оккупировала компания молодых людей, изъясняющихся на исковерканном русском языке с примесью не менее исковерканного иврита. Мартин такой тип знал неплохо — это было одно из последних безумных молодёжных увлечений. Сидящий в противоположном углу мужчина типично еврейской внешности так подчёркнуто не смотрел в сторону молодёжи, что было ясно — ему от парней уже досталось. Разумеется, досталось словесно — на территории Станции никто и никому не мог причинить физического вреда. Судя по напряжённым лицам остальных путешественников, парни достали уже всех.

Мартин молча встал у пепельницы и закурил.

Разумеется, молодёжь обратила на него внимание. Тут же один встал, подошёл, жестом попросил у Мартина сигарету и закурил.

Мартин разговора не начинал.

— Скажите, доро-гой, — громко начал парень, — ви знаете Голубые Дали?

— Я бывал на этой планете, — сухо ответил Мартин.

— И они таки действительно вам дали? — бездарно копируя «еврейский» акцент, спросил парень.

— Молодой человек, прекратите паясничать! — не выдержал еврей.

Парень радостно обернулся к нему:

— Что ви говорите? Ви антисемит? Или ви голубой?

Компания на диване радостно заржала. Эти ребята пытались достать окружающих в основном двумя темами — еврейским вопросом и гомосексуализмом.

Евреями они, как правило, не были.

Мужчина поднялся и быстро пошёл к парню. Он выглядел достаточно крепким, чтобы навалять щенку по морде… если бы это было не здесь… впрочем, и здесь у парня имелось трое дружков… Мартин перехватил мужчину в двух шагах от его довольно лыбящейся цели. Крепко взял за руку, сказал:

— Возьмите сигарету.

— Я не курю. — Мужчина ответил не сразу, не отрывая от парня ненавидящего взгляда.

— А вы закурите, — попросил Мартин. — Сделайте мне одолжение. Любая физическая агрессия на Станции приведёт к вашему исчезновению. Не знаю, куда вы исчезнете, но вас больше никто и никогда не увидит.

Мужчина сглотнул. Кивнул. Взял у Мартина сигарету, и они подошли к пепельнице.

— Так ви гой-лубые поц-аны? — продолжал кривляться юноша.

До Мартина даже не сразу дошло, что происходит. Парень провоцировал! Мартина, еврея, всех остальных, ожидающих своей очереди на прохождение Врат! Компании очень хотелось посмотреть, как кто-то исчезнет.

— Агрессия на Станции запрещена, — повторил Мартин скорее себе, чем молодому подонку или его жертвам.

— Стыдно, — коротко сказал ему еврей, неумело затягиваясь. — Вот за них… стыдно.

— Вы не стыдитесь, — попросил Мартин. — И не обижайтесь. Вы бы их пожалели лучше. Им же придётся отсюда выйти. И рано или поздно они наткнутся на того, кто не поймёт их специфическое чувство юмора. А на колониальных мирах нравы простые.

— О чём вы, гой-лубые? — продолжал парень.

— Видите, он начинает повторяться, — заметил Мартин. — Подобный стиль поведения существует лишь в Сети, где нет опасности получить по физиономии. Сейчас ребятам кажется, что они нашли ещё одно место для безопасных издевательств над окружающими — Станции. Но за вход на Станцию надо платить. И игра словами здесь им не поможет.

— Таки вы антисемиты! — тупо повторил парень. — Да?

Мартин посмотрел на него ещё раз. Попытался — как обычно это делал с фотографиями клиентов — представить себе душу человека, его внутренний мир, его мечты… смысл его жизни. Слабые места. Комплексы. Все те крошечные невидимые пружинки, что движут человеком.

У Мартина получилось.

Он заговорил. Так, как стал бы говорить перед ключником, убеждая того в ценности только что выдуманной истории.

Только теперь ему надо было убедить парня.

Мартин не сказал ни одного бранного слова. И даже не стал играть словами — чего тот наверняка ждал.

Но, видимо, Мартину удалось задуманное. Парень побагровел, прошипел что-то нечленораздельное и замахнулся…

До лица Мартина долетел порыв ветра от кулака. Сам кулак исчез, как и его хозяин.

Троица на диване остолбенела.

— Это именно так и происходит, — любезно объяснил Мартин. — Вам не делают предупреждений. Вам все объясняли заранее… дорогие.

— Черт… — сказал мужчина. На лбу у него проступил пот. — Черт…

— На его месте должны были быть вы, — сказал Мартин. — Или я.

— Вы его подставили, — тихо сказал мужчина.

— Да, я его подставил, — согласился Мартин. — Мне кажется, это справедливо.

— Ты козёл! — завопил один из дружков исчезнувшего, враз теряя наигранный акцент и забывая коверкать слова. — Сволочь, паскуда!

— А ты меня ударь, — предложил Мартин.

— Мы тебя найдём, куда бы ты ни отправился! — смешно подпрыгивая на диване, но не решаясь встать, кричал парень.

— Факью, — сказал Мартин. — Он же Мардж. Родной мир дио-дао. Милости прошу. Но учтите, что по их законам убийство половозрелого существа не является преступлением. А я всегда соблюдаю местные законы.

— И вы готовы их убить? — тихо спросил еврей.

Похоже, несмотря на весь свой гнев, он не желал парню такого конца… и теперь не знал, как держать себя с Мартином.

— Защищаясь — да, — признался Мартин.

— В убийстве врага нет ничего постыдного, — донеслось от двери.

Мартин обернулся.