Читаем Спелый дождь полностью

ное производство рекламной библиотечки, задуманной в целях поддержки

нищенствующих поэтов. Сборник-проспект тиражом в 1000 экземпляров

издавался в Москве согласно федеральной целевой программе книгоиз-

дания России. Предполагалось, что авторы эти книжки будут продавать

или распространять и таким образом о себе заявят. Будучи в столице, я

сложила тираж в две большие сумки, хотела часть оставить в московских

книжных магазинах, но... оказалось, что платить за продажу и хранение

придётся дороже, чем от того выручка. Увезла всё в Вологду. Конечно, мы

ничего на этом не заработали. Раздавали, дарили...

Великое дело делал Союз писателей России этой акцией. Поэтам давали

понять, что их творчество может быть востребовано.

СТОЛИЦА

Открывай, столица, врата,

Гульче бей, звонарь, в набат:

Убивают братец брата,

Смертным боем -

Брата брат.

Ржава память!

Мысли ржавы!

Девяносто третий год!

По державе

Две державы -

Красный сход

И крестный ход.

Триста лет, не третьи сутки

Дикий лай, стервотный вой -

Скопари и проститутки

Над Россией становой.

Орды. Морды.

Кто? Откуда?

104

Вурдалаки во главе.

Тянут лапы зла и блуда

К древней белой голове.

* * *

Александру Сидельникову

Преступную в злобе,

По-детски святую,

Туземью,

Богатую, нищую,

В вере слепую, тебя,

Больную, хмельную,

Чужую, родимую землю,

За всё до удушья,

До спазм ненавижу,

Любя!

Ты вечно, Россия,

Была замордованным краем:

Воюют брат с братом,

С семьёю враждует семья.

До нас пропадали.

И мы, не живя, отмираем.

Зачем же, скажи мне,

Уходят твои сыновья?!

Не плачь, моё сердце,

Не жди в этой жизни привала.

Нас матери наши

Затем ли рожают на свет,

Чтоб властная клика

На наших костях пировала?

Иначе у нас не бывало.

Не будет.

И нет.

* * *

Крестили -

Тебя не спросили,

Раб божий,

Земной человек.

Идет «пробужденье России»?

Двадцатый кончается век!

Во сне перекошены лица

Идейно озлобленных зон.

И длится,

Всё длится и длится

В веках затянувшийся сон.

Прощай, сочинённое чудо,

Страна,

Диких мыслей игра.

Пора уходить ниоткуда.

К себе возвращаться пора.

105

Мечтанье - продленье обмана,

Кукушка в декабрьском лесу,

Мосток из огня и тумана,

Качающийся на весу.

ЧАША

За фронт

И за опухший тыл,

За жертвы,

За громил,

За старших пил,

За младших пил,

За то, что свет не мил.

За «Землю Малую»,

За Курск,

За-за-за-за-за-за...

За «развитой»,

За «верный» курс,

Самоубийц глаза.

За Млечный Путь,

За красный брод, -

До донышка - до дна!

За оболваненный народ.

А чаша все полна.

* * *

В передрассветном

Стоне сухожилий

Шуршит усталость,

А не благодать.

Мы за Россию

Стольких уложили,

Что уж самой России не видать.

Сгорает память.

А по гарям - зимы.

И в этих вечных зимах

Я поблек:

Так тягостно мне,

Так невыносимо

От героизма нищих и калек.

* * *

Церковь - словно погасший фонарь.

Не пойму - слышу звон или помню?

Не зови меня,

Новый звонарь,

На поруганную колокольню.

Нету веры былой.

Нет огня:

Много минуло,

Всё ль миновало?

106

Я тебя не спасу,

Ты - меня,

Как в нашествие ревтрибунала.

Зависть правит толпой и азарт,

Срам и страх с круговою порукой.

Не зови.

Не вернусь я назад.

Мёртвым звоном меня не аукай.

БЛАГОВЕСТ

Едва под звоны

Отворили храмы,

Как хлынули толпой

В дворяне хамы.

Не дай нам Бог,

Изменится погода -

Не миновать

Семнадцатого года.

МАТУШКА

Величают тебя белой лебедью,

Свет-Ярославной.

С безответным вопросом

Подхожу к тебе, как по ножам:

Христианка ли ты,

Если ты не была православной?

Православна ли ты,

Полосуя плетьми прихожан?

Что ж вы, братья по вере,

Мужиков забивали в колодки

И вели на торги

Продавать православных, как скот?

И шалел от бесправья мужик,

Как от яростной водки,

Наспех лоб осенив,

Торопился в дубраву на сход.

Ой, не раз ты, не раз

Спотыкалась, Россия, на ровном:

То Приказ, то Указ -

Проявление высших забот.

Разъясняли друг другу

Православные волки и овны:

Общей Родины нет,

Есть своя у рабов и господ.

Непролазная ложь,

Будто прежде любили друг друга.

Отвернулся Господь?

Государю и нам не помог?

С головами накрыла нас всех

Бело-красная вьюга,

107

И семнадцатый год

Совместил эпилог и пролог.

ПЕВЦЫ

Певцы-слепцы,

Нам было так по нраву,

Свой край любя,

Воспеть над ним расправу.

Мы, славя слепо,

Приближали день -

День погребенья

Русских деревень!

О как звонкомедально лесть звучала -

Разбойный улюлюкающий гимн!

С тех самых пор положено начало

Губить - одним,

А каяться - другим.

Российский панихидный день -

Наш праздник:

Гуляй, круши,

Чтобы в конце концов

За море слёз,

Немыслимые казни

Посмертно обвинить вождя слепцов.

Отчизна, через сомкнутые веки

Я плачу о себе,

О человеке...

Сам пред собой - в закате золотом -

Слепой пастух,

Растоптанный скотом.

МУЖИК

Недавно в гости не просили -

Сегодня грабят.

Вороньё!

Не надо каркать о России,

Вы трижды предали её.

Кровь полевая не остыла.

Непостижимо:

Не враги -

Извечные каптёры тыла

Опять сгибают в три дуги

Того, кто мыкал все напасти,

Да в самый смак,

Да в самый шик

Тебя, архангел серой масти,

Российский спившийся мужик!

Не от трудов душа сломалась,

От вечной лжи

Ты сдал хребтом,

108

И если б выпрямился малость,

Стоял бы в уровень

С Христом.

* * *

Запеть бы мне,

Да голос тих.

Едва подумаю о добром,

Бьёт сердце изнутри по рёбрам,

И бред слетает с губ моих.

И явь мне шепчет:

Не трави

Живых! Пой в пустошь на причале.

Вся наша слава на крови -

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология
Основы физики духа
Основы физики духа

В книге рассматриваются как широко известные, так и пока еще экзотические феномены и явления духовного мира. Особенности мира духа объясняются на основе положения о единстве духа и материи с сугубо научных позиций без привлечения в помощь каких-либо сверхестественных и непознаваемых сущностей. Сходство выявляемых духовно-нематериальных закономерностей с известными материальными законами позволяет сформировать единую картину двух сфер нашего бытия: бытия материального и духовного. В этой картине находят естественное объяснение ясновидение, телепатия, целительство и другие экзотические «аномальные» явления. Предлагается путь, на котором соединение современных научных знаний с «нетрадиционными» методами и приемами способно открыть возможность широкого практического использования духовных видов энергии.

Андрей Юрьевич Скляров

Культурология / Эзотерика, эзотерическая литература / Эзотерика / Образование и наука
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология