Спелый дождь

Может, правда твоя - клевета?

А сужденья твои - заблужденья?

* * *

Над весной моей - белым-бело.

По былому - снега намело.

Давняя обида и беда -

Со стекла оконного вода.

* * *

Тихо-тихо-тихо

Облетает снег

Нынешнего лиха

В мой вчерашний смех...

* * *

Мир проигрывает раунд.

Хлеб золой боёв пропах.

Мои мысли отмирают.

Мои просьбы догорают

На обугленных губах.

139

НА ДАЛЬНИЙ СВЕТ, СКВОЗЬ НАЛЕДЬ ОКОН...

Все началось буднично: мы

купили компьютер. Пришла во-

логодская писательница Гали-

на Щекина, пощёлкала клави-

шами:

- Стихи можно ставить здесь.

На сайте «Стихи. Ру» регистри-

руют всех.

Так началась новая жизнь.

Это было в январе 2003 года.

Про этот невероятно раз-

бухший, расхристанный, не-

опрятный, немного хулиган-

ствующий сайт, где могут «оправиться в обеденное блюдо» и неожиданно

тепло поддержать, говорят разное. Но именно здесь Михаил нашел то,

чего не имел никогда - свободный выход к массовому читателю. Призна-

юсь: нечистот, которые порой появлялись возле наших имён, мы не чита-

ли. А на отношения с близкими по духу это не влияло.

У нас появились друзья в разных странах. Михаил заинтересованно чи-

тал чужие стихи, писал комментарии. Было приятно ощущать, что к его

словам прислушиваются.

Аудитория большей частью молодая, и с нею Михаил молодел. Он стал

возвращаться к своим ранним неопубликованным стихам, кое-что до-

рабатывал. Прислушивался к замечаниям, даже если был с ними не со-

гласен. Вживался в это состояние подъёма... Удивительно, но даже физи-

чески он, неизлечимо больной, стал себя чувствовать лучше! Мы завели

блокнот для афоризмов, на которые Михаил всегда был мастаком, а тут

они пошли щедро. Частично использовали их в рецензиях.

А иногда брошенную собеседником мысль хотелось развить, как полу-

чилось, например, с Евгением Е., который сетовал, что его поэтический

мир не обогащается.

«Не могу согласиться, - писал Михаил, - с тем, Евгений, что обогащать

его надо искусственно. Когда-то один поэт заметил: «Вам хорошо, Михаил

Николаевич, вы сидели...» (!) - имеется в виду, что есть своя тема. Но если

идти по этому пути: тот не сидел, другой не воевал, третий не расстрели-

вал, десятый не лгал, какой-то там говорил только правду... Сварганится

из этого такая кутья, что получишь хлёбово ядовитое, от последствий ко-

торого враз не избавишься.

Основной признак поэзии? Она обладает лечебными качествами. Ска-

зал - избыл внутренний груз. Потому что вначале было не слово, а пре-

дисловие. Стон боли, стон голода, холода, общения, попытка осмыслить

себя - главная наука о человеке. А слово - потом.

У тебя есть выражение: «Поэт-затворник обречен перепевать свою за-

консервированную душу...» Не перепевать, Евгений, а РАСПЕВАТЬ. Это

разные вещи. Даже «Отче наш», когда эту молитву шепчешь, зная, что ни

Богом, ни в храме, ни в райкоме она не будет услышана и востребована,

может взорвать человека изнутри. Такие вот дела.

Мир гораздо звероподобнее, отвратительнее и прекраснее, если его не со-

чинять, а попытаться понять. Поэт необходим, иначе политико-партийная

шизофрения закусит нами на банкете в честь победы безумия над разумом».

140

Так была зафиксирована на бумаге концепция собственного творче-

ства. А раньше этим заняться вроде не было повода...

Однажды, когда мы попали в типичную скандальную переделку, нам стали

звонить по телефону из разных стран (США, Израиль...) со словами поддерж-

ки. Вот этого ощущения востребованности Михаилу не хватало всю жизнь!

Потребность рассказывать о поэте и судьбе стихов я стала реализовы-

вать на «Сакан-сайте», где писатель Сергей Саканский любезно позволил

мне открыть «Дневник писателя». Потом эти материалы легли в основу

повести «Вызов судьбе» («Одна из звёзд в печальном русском небе...»). Ана-

стасия Доронина помогла Михаилу зарегистрироваться на «Поэзии.Ру»,

где его встретили очень приветливо.

Самой большой радостью для Миши в больнице были вести из Интер-

нета, хорошие стихи:

«Ты сказал намного больше, чем написал, я это чувствую. Наверное,

каждый нищий был бы польщён таким отношением... Живём на одной

земле, одними радостями и печалями и просто обречены на то, чтобы

слышать друг друга» - Михаилу Берковичу.

«Лёня! Обнимаю молча. Пусть лучше перекрывает кадык, чем мозги...»

- Леониду Марголису.

«Человек в застёгнутом состоянии, а хочется сразу большого. А если его

положили, как одуванчик, на ладонь, и показали миру - зазвучит мировая

симфония» - Иосифу Письменному.

У Варлама Шаламова есть рассказ о последних минутах поэта (счита-

ется, Мандельштама) в лагерном бараке. Ему чудятся идущие стройными

рядами строки Большой Поэзии, и все остальное в мире становится не-

важным. Меня не оставляет мысль, что подобное ощущение испытывал

Михаил, когда писал вот эти строки:

«Большая поэзия - это гигантский планетный музыкально-

литературный смысловой оркестр, и в нём закономерностей больше, чем

случайностей. Если одна творческая мысль затронет струну другой - они

зазвучат. Они будут играть Поэзию. Начинается сыгровка оркестра».