Спенсервиль

Кит зажег сигарету, затянулся.

— Нет. Его жену.

— Ясно. Это и есть та самая женщина? А я считал, ты приехал сюда, чтобы вести спокойный образ жизни.

— Я же тебе говорил, все это началось еще давно.

— Точно, говорил. Как это все романтично! Ты что, мать твою, рехнулся?

— Возможно.

— Ну что ж, можно включить в наше уравнение и это неизвестное.

— Изъясняйся по-человечески.

— Ладно. Ты что, собираешься с ней сбежать?

— Именно так.

— Когда?

— В субботу утром.

— А отложить нельзя?

— Нет. Тут становится жарковато.

— Надо думать. Вот почему у тебя под рубахой эта штука засунута.

Кит ничего не ответил.

— А муж знает? — спросил Чарли.

— Нет. Если бы знал, то к твоему приезду вокруг моего дома уже шла бы стрельба. Но он знает, — добавил Кит, — что мы с его женой были когда-то близки. И ему это не нравится. Он дал мне срок: к завтрашнему утру убраться из города.

— Ты намерен убить его?

— Нет. Я обещал этого не делать. У них двое детей. В колледже.

— Ну, дети им попользовались достаточно. Добрая память, страховка жизни, оплата образования — все это обеспечено.

— Чарли, убийство — не тема для шуток. Я этим занимался, и с меня хватит.

— Это называется «терминация». Не надо употреблять слово «убийство», а шутить нужно, иначе дело начинает казаться слишком мерзким. Насколько легче стала бы твоя жизнь, — добавил он, — если бы этот тип совершил самоубийство или стал бы жертвой несчастного случая, а? Мне он не понравился.

— Он не отвечает тем нашим критериям, по которым проводится терминация.

— Он высказывал в твой адрес угрозы физической расправы?

— В общем, да.

— Ну, вот видишь! Параграф пятый правил терминации.

— Ветхий Завет, первая заповедь.

— Твоя взяла. Ну ладно, поступай, как знаешь. Между прочим, если переедешь жить в Вашингтон, то все будет в порядке. И ей в столице понравится.

— Жить там пять лет — нет, не понравится. Она выросла в деревне, Чарли.

— Хотел бы я с ней познакомиться.

— Обязательно. — Кит затушил сигарету.

— Ты летишь вместе со мной тем же рейсом, — проговорил Чарли. — Ты ведь и сам уже это понял, верно?

— Впервые слышу.

— Кит, ты от этого предложения не открутишься. Поверь мне. Но лично я бы предпочел, чтобы ты поехал сам, в порядке одолжения. Не твоего одолжения мне, а моего тебе.

— Не мели языком, мне лишний мусор тут на ферме не нужен.

— Ты летишь в Вашингтон, чтобы не подставлять меня. Не могу же я доложить по возвращении министру обороны, что не сумел убедить тебя встретиться с ним и с президентом. Господи, да меня в таком случае сошлют на следующие пять лет куда-нибудь в Исландию сидеть за экраном радара. А жена сбежит с кем-нибудь вроде тебя.

— Кончай. — Кит немного помолчал, потом задумчиво произнес: — Они полагаются не столько на нашу лояльность правительству, сколько друг другу, так?

— Это последнее, что пока еще срабатывает.

— А ты не думаешь, что тебя просто используют?

— Разумеется. Используют, слишком мало платят, не ценят и вообще не нуждаются во мне. Ты совершенно прав, опасность миновала, и мы теперь… как это говорится? «Когда опасность позади и зло не чинит горя, солдат не нужен никому, а ветеран тем более».

— Вот именно.

— Ну и что? Нам платят — мы играем. — Чарли посмотрел на Кита. — Знаешь, дружище, я иногда чувствую себя игроком футбольной команды, которая только что одержала очень важную победу. Команда соперников уехала домой, трибуны пусты, а мы продолжаем играть в темноте, неизвестно против кого. — Он помолчал, а Кит подумал, что вот и Чарли тоже переживает свой собственный кризис веры и уверенности в себе. Правда, с Чарли никогда не знаешь, что у него там на самом деле на душе.

Чарли поднял голову и посмотрел на Кита.

— Беседа назначена на завтрашнее утро.

— Честно говоря, — сказал Кит, — я предполагал отправиться в Вашингтон этим же самым рейсом, но только в субботу. Нельзя перенести встречу на понедельник?

— Голубчик ты мой, — проговорил Чарли, мгновенно придавая своему голосу проникновенно-официальные, бьющие на симпатию и доверие интонации, — завтра в 11.30 ты должен быть у министра обороны, потом ровно в 11.55 ты должен войти в Овальный зал, где тебе предстоит поздороваться с президентом Соединенных Штатов и обменяться с ним рукопожатием. Конечно, и тот, и другой были бы счастливы подстроиться под твое расписание, но я не исключаю, что у каждого из них могут быть на понедельник свои планы.

— Вообще-то простого гражданина, частное лицо, имеющее согласно Конституции полнейшее право не откликаться на подобные вызовы, можно было бы предупредить не в последний момент, а немного пораньше…

— Кит! Брось ты это. Ты такое же частное лицо, как и я. И ты сам отлично знаешь, как делаются подобные вещи. С сэром Патриком Спенсом поступили точно так же.

— С кем?

— С героем одной шотландской баллады. Мои предки родом из Шотландии, а этот твой городок тут называется Спенсервиль, вот я и вспомнил об этом.

— Вспомнил о чем?