Сперанский 5. Заговор

Да, она работает на… Талейрана. Вот так тот, кто сам может быть шпионом, имеет собственную шпионку в России. Как только на французский политический Олимп взошел Наполеон, дел у Мадам Шевалье прибавилось.

— Что там? Публика собирается? — имитируя отсутствие какого бы то ни было интереса спросила Шевалье.

Женщина перестала рассматривать себя в зеркало, но не так, чтобы сильно прикрылась, оставляя части своего тела нагими. Ей нравилось смущать, даже таких вот незначительных людей. Поэтому грудь Шевалье при определенном угле зрения была видна, как и большая часть ног, только чуточку прикрытых коротким халатиком.

— Нет свободных мест, мадам, — сглатывая слюну, отвечал ей Леонтий Петрович Марудов, один из служащих Большого Каменного театра.

Не совсем это хотела услышать Луиза. Ее несколько отвлекало и одновременно забавляло узнавать суммы денег, которые выкладывают за ее выступление. И сегодня Шевалье была сильно обеспокоена не только тем, что в зале будут свободные места, но что и касса, собранная за билеты, окажется ниже уже привычно большой.

«Как же невовремя этот Сперанский позволил в себя стрелять» — думала Шевалье.

Императорская ложа окажется свободной, даже ее один из главных любовников Иван Павлович Кутайсов не придет на премьеру. Император испугался стрельбой недалеко от Зимнего дворца, на Английской набережной. И теперь все придворные прихвостни должны «торговать» своими лицами во дворе.

Шевалье и сама бы «поторговала» и точно не только лицом. Она бы отвлекла молодого Александра Павловича, или же самого императора, который пару раз так же задирал театральные платья Шевалье. Но… Премьера. Луиза посмотрела на лежащий томик новомодной книги «Граф Монте-Кристо» и улыбнулась краешком своих губ. Актриса, ставшая для России более значимой и влиятельной, чем может быть элитная гетера, уже посчитала Сперанского интересным объектом для своих интриг. Поэт, писатель-прозаик, сочинитель русского гимна, герой войны в Италии и, если слухи не обманывают, очень богатый человек, он достойная цель для Шевалье. Но это так… если Кутайсов окажется в опале. Хотя последние распоряжения из Парижа говорят о том, чтобы Шевалье искала подходы к Сперанскому.

— Касса собрана? Меньше, чем обычно? — спросила Шевалье, несколько сморщившись.

Если последует ответ, что петербуржцы мало выкинули денег, чтобы посмотреть на премьеру очередной комической оперы, то это сильно расстроит Луизу. Она не любила плохие новости.

— В том-то и дело, мадам, — Леонтий Петрович расплылся в улыбке. — Необычайно, невообразимо…

— Не томите, Леонтий, иначе я потребую от вашего хозяина Николая Борисовича Юсупова выпороть вас, как крестьянина! — сказала Шевалье, а Марудов сглотнул ком, но уже не из-за обозреваемых частей тела женщины, сколько от того, что он знает… она может…

Пусть Николай Борисович и добрый человек, а сам служащий дворянин, находящийся на службе в театре, но Шевалье может в России делать то, чего и русским не под силу добиться.

— Некий господин, представившийся бароном Горокрестильским, заплатил за Вторую ложу пятнадцать тысяч рублей, а еще… — Леонтий Петрович выкрикнул и в комнату внесли малахитовую шкатулку. — Вам просили передать, мадам.

Шевалье с нетерпением вырвала шкатулку и открыла ее.

— Великолепие! — воскликнула она.

Это было колье, исполненное в модном стиле, с метеоритами, в золотой оправе и с большими бриллиантами.

— Сколько такое может стоить? — спросила сияющая счастьем женщина.

— Не могу знать, нынче подобное бесценно. Но точно такое украшение — самое дорогое, что я видел, — отвечал служащий.

Мадам Шевалье так же оценила подарок, как один из самых дорогих, что ей дарили. Почему не самый дорогой? Так как не совсем понятна цена за метеориты, которая, наверняка, сейчас высокая, но даже актриса понимала, что подобное продлиться пока остается мода на такой материал, отдающий мистицизмом.

— Он просил о встрече? — задумчиво и серьезным тоном спросила француженка.

— Да, после спектакля, — отвечал Леонтий Петрович.

Луиза была настроена решительно. Ее прямо сейчас захлестнуло сильное возбуждение. Такое, что как бы переодеваться не пришлось. Не мужчины, как самцы возбуждали эту женщину, а кавалеры, которые обладают большими возможностями. Тот, кто может выложить за один вечер более тридцати тысяч рублей, это приблизительная сумма переплаты за ложу и стоимости украшения, должен быть… Графом Монте-Кристо.

— Как фамилия этого господина? — спросила чуть подрагивающим голосом Шевалье.

— Барон Горокрестовский, — отвечал недоуменно Марудов.

Он уже хорошо знал актрису, видел ее эмоции, и сейчас… Сам служащий, наблюдая метаморфозы с Шевалье, стал возбуждаться.

— Позвольте вас ненадолго оставить? — спросил Леонтий Петрович, предполагая свой близкий конфуз, уж больно узкие панталоны нынче в моде.

— Ха! Ха! Идите! — сказала Луиза.