Сперанский 5. Заговор

— Что нужно вам? Еще пройтись по улицам моей столицы? Вы сами видели, что мой народ презирает московитов, — говорил главный швед, вызывая всеобщее веселье.

Как же! Русского посла сейчас отчитывают.

— Пожалуй, я немного подожду и обязательно, но позже, пройдусь по улицам Стокгольма еще раз, — сказал я и веселье резко прекратилось, а на меня уставились злые взгляды.

Не такие здесь и дебилы собрались, понимают намеки, пусть и такие завуалированные. Когда я еще смогу пройтись по городу, да не спрашивая разрешения у короля? Правильно, когда Стокгольм будет либо русским, либо оккупирован нашими войсками.

— Я повторяю свой вопрос. Зачем вы прибыли? — раздраженно выкрикнул король.

— Спросить у вас, ваше величество, почему Швеция, заключая мирные соглашения с моей страной, никогда их не выполняет? Значит ли это, что нам не стоит с вами более заключать мира, а пребывать в состоянии войны? — сказал я, а король даже встал со своего трона.

— Соглашения с вашей страной не стоят той бумаги, на которой они написаны! — выкрикнул швед с короной.

— Они стоят пролитой крови русских и шведских солдат! — парировал я.

Вот и докопайся до слов, где шведские солдаты упомянуты!

Пока Густав набирал воздуха, чтобы вновь произнести какую-то фразу, я поспешил сказать:

— Ваше величество, рыцари воюют между собой, но дамы всегда в стороне и они уважаемы любой стороной конфликта. Мы, мужчины с женщинами не воюем, — сказал я и эти слова были самым уязвимым местом.

Но я должен был указать на то, что поведение короля по отношению к его жене недостойно и бесчестно. И я сказал это.

— Это намек на мою жену? Вы смеете влезать в мои отношения с женой? — Густав не кричал, он, скорее, был ошарашен моей наглостью.

Но был ли я наглым? После того, как со мной поступили, все ожидали намного большего апломба и чуть ли не прямого оскорбление короля. Ну, а я мокнул в грязь шведского короля, так, чуточку. Теперь, после моих слов несколько иначе смотрятся те унижения Александры Павловны, как не мужские поступки.

— Будьте рыцарем, ваше величество, каким был ваш славный предок Густав Адольф, позвольте встретиться с Александрой Павловной и убедиться, что с ней все в порядке. Прошу вас. Взываю к вам! — максимально театрально и пафосно говорил я.

Шведский король неестественно выкрутил голову, чем стал напоминать изображение египетских фараонов. И это еще о русском императоре говорят, что он сумасшедший? Представил, что Густав Адольф был бы российским самодержцем… Тьфу, я бы сам возглавил заговор и долбанул бы табакеркой этого идиота.

К королю устремился какой-то незнакомый мне вельможа и стал что-то шептать монарху. Густав Адольф хмурился и возражал ему, но в итоге махнул рукой.

— Хорошо. Встретитесь с ней, чтобы переговорить и убедиться, что шведский король не воюет с женщинами, даже если они шпионки и… — королю хватило ума, а, может, и какой-то осторожности, чтобы не оскорбить свою жену в моем присутствии.

Если бы это случилось, я вынужден был бы заканчивать весь этот фарс и проводить ночью боевую операцию по освобождению дочери русского императора. Для этого есть силы. Полсотни бойцов разными путями пробирались в Стокгольм. У них будут свои задачи в предстоящей войне, но случись так, что понадобится помощь в деле вызволения Александры, пришлось бы рассекретить. А есть и мое посольство, где почти каждый боец.

— Сегодня же, выйдя из моего дворца, вы посетите предательницу, а завтра ни вас, ни кого из русских чтобы не было в моем городе. Придете сюда в качестве пленных, — выкрикивал король.

— Придем, ваше величество, — с нотками угрозы, сказал я.

В это время ко мне подошел граф Фредерик Спарретилль-Окере со свертком, на котором была вислая печать с вензелями шведского королевского дома. В этот момент я думал о глупостях: кто сильнее, лев или медведь, и приходил к выводу, что северный лев всяко слабак, не его тут места обитания. А вот медведь — хозяин севера. Так что сколь красивые вензеля не были на печати и оттеске бумаги, шведы совершают очень большую ошибку. Их лев будет бит русским медведем.

— Имею честь передать вашему монарху это предъявление претензий. Если Московия не выполнит их, мы, будучи миролюбивыми и желающие жить в добрососедских отношениях, вынуждены будем объявить Павлу войну, — сказал канслипрезидент Шведского королевства, а переводчик моментально перевел мне слова Спарретилль-Окере.

— Я не могу принять эту бумагу, так как она вручается с нарушениями протокола. Моя страна называется Российская империя, а правит в ней Император Российской Империи Павел Первый Петрович, — решительно ответил я.

— Вы обязаны ее принять! — несколько растерялся канслипрезидент.

— Если вы подадите документ подобающим образом, с учетом моих замечаний, — сказал я.

— Лакей! Ты обязан! — выкрикнул король, а присутствующие в приемном зале люди аж выдохнули.