Сперматозоиды

«Жива?» – с плохо скрываемой тревогой спросит ее, висящую над обрывом, подбежавший шаман. «Цела, не сломана». – «Это страхи твои ушли – нет их теперь больше… С крещением!» – он прищуривается, а Сана, которую, на самом-то деле, распирает от странной, неведомой доселе гордости – цела! не сломана! – вымученно улыбается и, опираясь на шамана, находит силы усмехнуться: «Спасибо».

Она не чувствует рук, не чувствует онемевших, красных от холода, пальцев – не замечает, как капает на лед кровь из нежной ладони, распоротой острым камнем – она ест снег, горсть за горстью: здравствуй, Плохиш, ну, здравствуй – онемел, разве?.. Да кто, черт возьми, обманул тебя, сказав, будто люди не летают?.. Не набить ли ему морду?..

Адам, улыбалась Сана, разглядывая купающегося под высоченным водопадом шамана, и представляла его почему-то в костюме «In credibles»[136]: длиннополый жакет, сутажные брюки, серый цилиндр… Недолго думая, она скинула с себя одежду и побежала к другому водопаду: поток оглушил, обрушившись на грудь тяжелой лавиной; прозрачная, хрустально чистая, переливающаяся под солнечными лучами, вода не только смывала кровь, давно струившуюся по ногам, но и, казалось, топила в камнях уродливые сгустки фантомных болей. Сана знала: если перейдет все перевалы, если спустится живой к морю и ощутит неизменность чувства, значит, безусловная любовь, не имеющая к привязке[137] никакого отношения, существует. На кой черт тебе это, вклиниваюсь я, неужто не надоело?.. Осталось немного: дойти живой, отмахивается Сана, вот и идет – идет, чтобы найти камень в форме сердца, а потом, на высоте две тысячи метров, сорвать у горного озера семь шаманских цветков. Как странно, вздыхает Сана, глядя на воду, зеленая трава и белый снег – не пародия ли это на их с П. отношения?.. Она поднимается на холм и, опершись о камень, смотрит на скалы. Тишина стреляет сначала в голову, а потом целится в сердце. Найдя пятилепестковую сирень, Сана кладет ее на кончик языка; на спуске она уже не пытается никого догнать – скоро земля, тропа обязательно выведет, упс, приплыли: аул, еще аул, да вот же оно, море, скотина[138].

…

Эвтаназия: счастье навсегда

Свобода воли и свобода выбора: не об этом ли мечтают люди всю жизнь?

Старость и недуг помогут Вам насладиться этой поистине королевской роскошью, а высококлассные специалисты, работающие в нашем Эвтоцентре, с радостью обслужат Вас по первой Вашей просьбе.

С нами Вы поверите в то, что такие «три кита», как

УСПЕХ,

НАДЕЖНОСТЬ,

и УВЕРЕННОСТЬ

лежат в основе нашей эксклюзивной концепции, позволяющей в кратчайший срок добиться полного удовлетворения даже самого взыскательного клиента.

Ноу-хау заключается в безболезненности осознанного перехода – каждый, обратившийся к нам, получает уникальный шанс ощутить это на собственном теле. Пусть вас не беспокоит то, что оно потеряло форму – высочайшего качества свежие гробы из душистого кедра, изготовленные тут же, в нашей маленькой и уютной мастерской, навсегда скроют его от посторонних глаз.

Мы работаем по предоплате со 100-процентной гарантией и с гордостью называем нашу услугу уникальной.

Одиноким предоставляются скидки.

Пожизненный результат в день обращения.

Мы работаем, чтобы подарить Вам билет в бесконечность!

Сана открывает глаза: да, ее сны – или, что любопытней, тексты снов – вдохновят, возможно, не одного психиатра – или, на худой конец, копирайтера. Впрочем, к черту тексты: она закуривает и вспоминает шамана да брошенное им вскользь молодец. А ведь – надо же! – ни одного человека, пожалуй, не приходилось ей прижимать к себе с такой силой, прощаясь: и П. – П. тоже – при всех – не приходилось…