...Специального назначения

Эйбер, которому тишина на переднем крае напоминала затишье перед бурей, недовольно проворчал:

— Как бы фрицы не начали первыми…

— Ничего, ничего, готовьтесь. Скоро получите приказ на проделывание проходов.

Эйбер оказался прав. Утром 4 октября противник нанес внезапный сильный удар по нашим войскам, обороняющим плацдарм. После мощной часовой артиллерийской подготовки на позиции наших войск в несколько эшелонов двинулись танки. Как позднее мы узнали, противник на узком участке фронта бросил в наступление до четырехсот танков и самоходных орудий.

За счет внезапности удара и значительного превосходства в силах противник прорвал нашу оборону. К полудню гитлеровцам удалось расчленить войска, обороняющиеся на плацдарме. В бригаде была потеряна связь со штабом 4-го батальона.

Основная тяжесть по отражению вражеских танковых атак легла на артиллеристов. Активную помощь оказали им саперы. Минеры 4-го и 5-го батальонов, быстро установив на боевых курсах вражеских танков противотанковые мины, дали возможность нашим войскам отойти на новые рубежи обороны.

Только на третий день боев удалось полностью остановить противника. Его попытки ликвидировать наревский плацдарм, выбить из рук советского командования «пистолет, направленный в сердце Германии», провалились.

За первые сутки боев гвардейцы-минеры батальонов майоров Эйбера и Мичурина установили более пятидесяти минных полей, взорвали пять мостов. На минах, установленных подвижными отрядами заграждений, подорвалось около сорока танков противника.

К 10 октября противник, окончательно убедившийся в тщетности попыток опрокинуть в реку дивизии 65-й армии, прекратил атаки.

В середине ноября 1944 года на фронте наступило затишье. Командира бригады вызвали в Москву. Причина вызова была нам неизвестна. Правда, догадывались, что это связано с вопросом обобщения опыта боевых действий инженерных войск в Белорусской операции.

В штабе было спокойно, и я решил съездить в батальон Гасенко, проверить, как у него организована боевая подготовка. Вернувшись в Синоленку вечером следующего дня, застал Соколова сильно встревоженным.

Георгий Николаевич сообщил, что сразу же после моего отъезда была получена радиограмма генерала А. И. Прошлякова. Генерал приказал срочно выслать батальон специального минирования для проверки железнодорожной станции и прилегающего к ней района. На станцию ожидалось прибытие специального поезда.

Немедленно подняли по тревоге батальон Пергамента и на автомашинах направили в назначенный район. Вскоре получили радиограмму: «Прибыли на место. Представитель поезда отсутствует. Приступили к выполнению задания». Об этом по радио доложили начальнику инженерных войск фронта. Почти тотчас же Прошляков радировал: «Возможно, перепутали координаты? Представитель должен быть на месте». Однако на посланный запрос Пергамент коротко ответил: «Мы на месте, представителя нет».

— Вот такие дела, Виктор Кондратьевич, — невесело произнес Соколов.

Около десяти часов вечера в штаб бригады на забрызганном до брезентовой крыши виллисе примчался генерал Прошляков.

— Только что меня вызывал маршал Рокоссовский, — непривычно взволнованно начал Алексей Иванович. — Он очень недоволен, что станция еще не подготовлена к приему поезда.

— По сообщениям командира батальона, — доложил Соколов, — разминирование станции заканчивается. Никакого представителя на месте нет.

— Ничего не понимаю! — Прошляков в недоумении развел руками. — Поехали на станцию. На месте разберемся.

К железнодорожной станции почти вплотную подходили высокие сосны. В зале ожидания вокзала с башенками, похожего на маленький замок, расположился штаб батальона специального минирования.

Подполковник Пергамент спокойно, с достоинством, доложил:

— Задание по проверке и разминированию станции выполнено. Никакого представителя поезда здесь нет…

С этим поездом были связаны большие изменения на фронте. На нем прибыл первый заместитель Верховного Главнокомандующего Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, который с 16 ноября 1944 года вступил в должность командующего 1-м Белорусским фронтом. Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский был назначен командующим войсками 2-го Белорусского фронта.

Это известие взволновало многих. Пожалуй, вряд ли кто-нибудь на нашем фронте, от командующего армией до солдата, отнесся равнодушно к такому событию. В начале войны приходилось слышать от некоторых солдат: «Командир полка и выше для нас все едино — далеко слишком. Вот от старшины до ротного зависит много!» Однако на четвертом году войны поняли, что это далеко не так. У знающих, умелых командиров всех степеней успехов больше, потерь меньше. У заботливых люди накормлены лучше да и дела ратные наградами отмечаются, а это тоже немаловажное дело.