Спецназ Берии. Первый бой

Отряд Мальцева расположился в деревеньке Новокабаново, что в 500 метрах южнее Завидово. Избы, выделенные под ночлег, были тёмные и тесные. Хотя жители и покинули деревню, бойцы старались бережно относиться к их имуществу. По крайней мере, до того момента, пока не придётся менять дислокацию. Немцам, естественно, «деревенских гостиниц» никто оставлять не собирался.

Согласно схеме расквартирования, Ануфриеву предстояло провести ночь под одной крышей с лейтенантом Петром Слаутским, сержантом Алексеем Кругляковым и своими давними знакомцами, а теперь уже закадычными друзьями Чернием, Дешиным и Москаленко. Надо сказать, с момента их первой встречи Олег Черний заметно продвинулся по службе и так же, как Кругляков, носил звание сержанта.

Разместились, затопили печь, наладили светомаскировку. При тусклом свете керосиновой лампы, едва освещавшей видавший виды крестьянский стол, поужинали гречневым концентратом с салом. Что интересно, в этот день впервые за всю службу бойцам выдали по 100 граммов водки. «Что-то будет, – подумал Евгений. – И, вероятно, уже скоро…» Водку разлили по фляжкам, решив оставить на потом.

Думая о грядущих событиях, Женя, конечно, имел в виду предстоящие боевые действия. Но судьба в этот вечер преподнесла встречу, которая у каждого из них оставила в душе неприятный осадок.

Выйдя перед сном во двор, Дешин неожиданно вернулся с каким-то типом в форме красноармейца.

– Вот, говорит, что окруженец, – пропуская гостя вперёд, пояснил он Слаутскому. – Попросил закурить и обогреться.

Незнакомец сухо поздоровался и, подойдя к печке, принялся греть руки. Потом взял предложенную папиросу, нервно размял её, прикурил и, жадно затянувшись, без вступлений процедил сквозь зубы:

– До ручки… дошли! Всех… подчистую! Один я… выбрался.

Находившиеся в хате переглянулись – гость сопроводил свою короткую речь отборной бранью, на которую в батальоне был наложен жёсткий запрет.

– Думаю, товарищ боец, вы преувеличили страх окружения, – с подобающей старшему по званию выдержкой произнёс Слаутский.

– И, пожалуйста, говорите без мата, – добавил Москаленко, тщательно протирая ручной пулемёт.

– Вот попадёте – узнаете! – огрызнулся рассказчик. – Весь полк… накрылся!

– Целый полк?! Не поверю, – возразил Олег Черний. – Это ты, братец, загнул!

Худое щетинистое лицо «окруженца» потемнело. Резким движением он запахнул шинель, бросил окурок и сплюнул на пол:

– Видал героев! В бою бы вас поглядеть! Фрицы дадут вам прикурить! В общем, война проиграна… – Он снова ядовито ругнулся.

Все опять переглянулись, не зная, чем ответить на такие слова. Первым отреагировал Кругляков. Он придвинулся к «окруженцу» и произнёс с расстановкой:

– Ты вот что, как тебя там… а ну-ка, покажи документы.

– А ты не начальство мне! – рявкнул незнакомец. – Сходи постреляй с моё! – И снова выругался.

– Прекратить материться, слышишь! Покажи документы! – В голосе сержанта прозвучала угроза. – И кончай тут панику разводить! Окруженец, видишь ли! Может, ты просто дезертир.

– Но-но! – с этими словами ночной гость растолкал бойцов и выскочил за дверь. Но уйти ему не дали, доставили в штаб батальона.

Наблюдая за всей этой сценой, Евгений испытывал двоякие чувства. С одной стороны, он был горд за своих товарищей. И моральный дух, и культурный уровень у них был, что называется, на высоте. Таких не просто сбить с пути и посеять в их умах панику. С другой стороны, было обидно за духовно опустошённых людей, каким показался ему этот мнимый окруженец. Благодаря таким, как он, агрессоры, во-первых, подпитывали иллюзии о своём расовом превосходстве над другими, во-вторых, чувствовали себя на чужой земле вольготно. Именно из-за таких паникёров и трещал сейчас по швам фронт.

В четыре часа Ануфриев заступил часовым. Предутренние часы – самое трудное в караульной службе время. Сон коварно опутывал, приходилось подключать силу воли, чтобы не потерять связь с реальностью. На Женькиных плечах лежала сейчас ответственность за жизни товарищей, и это заставляло мобилизовывать все силы.

Всё вокруг было белым-бело. Наслаждаясь тишиной и красотой, Ануфриев вскоре обратил внимание на мерцающие вдалеке огоньки.

«Что бы это могло быть? – озадачился он. – Фары машин? Опять же, чьих: наших или немецких?»

Впору насторожиться и приготовиться подать сигнал. Но огни пропали так же внезапно, как появились.

Забрезжил рассвет. Одинокий часовой продолжал любоваться окрестностями, ещё не зная, что наступающий день готовит ему и его товарищам череду трагических событий…

Именно утром 18 ноября началось главное наступление немцев на Москву. Отправной точкой этого наступления на севере от столицы стало Завидово. Основной наступательной силой противника были танки. Задачей подрывников было воспрепятствовать их продвижению.

Пока группа готовилась к выполнению задания, Евгений наблюдал, как мимо них на большой скорости проносились мотоциклисты, ехали фуры с лошадьми.

«Куда же делись кавалеристы?» – думал Ануфриев.