Спецназ Берии. Первый бой

Загрохотал пулемёт Москаленко. Следом раздались одиночные выстрелы. Ануфриев, пока к нему приближался самолёт, тоже успел выстрелить один раз. Крылатая машина была так близко, что Евгений явственно различил в стеклянной кабине силуэт пилота. В него-то он и целился, но шанс попасть в летящую на большой скорости цель был один из тысячи.

Самолёты прогудели над самой головой, и земля вокруг начала подниматься на дыбы. Полетели комья грязи вперемешку со снегом. Одновременно с разрывами бомб снежный покров взрыхляли пулемётные очереди. Экипаж «юнкерса» состоял из четырёх человек. Пока бомбардир, сидящий по правую руку от пилота, сбрасывал бомбы, стрелок-радист бил из крупнокалиберного пулемёта.

Если бы в такой обстановке пренебрёгшие осторожностью люди не пострадали, то в бригаде об их бесстрашии стали бы слагать легенды. Возможно, на это и был расчёт. Но чуда не произошло. Один из взрывов подбросил Алексея Мальцева на несколько метров и завалил его снежно-земляной кашей. Михайлова взрывной волной откинуло в сторону.

Как только, насладившись причинённым ущербом, немецкие лётчики убрались восвояси, все бросились к телам поверженных командиров. Мальцев был убит. А Михайлов, получив тяжёлое ранение ног, находился без сознания.

Позднее в мемуарной литературе все, кто упоминал об этой бомбёжке, писали, что офицеры просто не успели залечь. Но Женька точно видел, что ни тот, ни другой даже не пытались спрятаться, они демонстративно наблюдали за действиями звена люфтваффе стоя. Видимо, уверенность одного передалась другому.

Алексей Мальцев стал первым из омсбоновцев, кто погиб на минировании при защите Москвы. Его похоронили на южной окраине села Спас-Заулок. Михайлова на санитарной машине, хоть и не без приключений, доставили в Клин во временный госпиталь, размещённый в местной школе.

Командование ротой Мальцева временно принял старший лейтенант Анатолий Шестаков, занимавший должность начальника штаба батальона. Его заместителем по политчасти был назначен сержант госбезопасности Михаил Егорцев.

Несмотря на продолжившиеся налёты вражеской авиации, к вечеру развилка и мост были заминированы. Следующими участками минирования стали северо-западная и северная окраины Вельмогова, располагавшегося в непосредственной близости от села Спас-Заулок.

Чтобы избежать неоправданных жертв, было решено в дальнейшем минирование производить в ночное время.

Сборку необходимого количества ЯМ-5 для ночного минирования начали накануне. В нетопленой избе при тусклом свете керосиновой лампы сапёры с аккуратностью часовых мастеров снаряжали взрыватели для мин. Работа филигранная: взвести чеку, привязать её ниткой… Малейшая неточность в движениях могла привести к взрыву, а значит, к гибели людей. И подобные случаи в других подразделениях уже имели место.

Лишь позднее нашёлся в бригаде смекалистый боец, инженер по образованию, придумавший предохранитель, который обеспечивал безопасность при зарядке и установке мин. Приспособление это имело очень простое устройство, и его немедленно запустили в массовое производство.

По этому поводу в бригадной многотиражке «Победа за нами» была опубликована лаконичная заметка под названием «Красноармеец-изобретатель». В ней младший политрук А. Рожнов писал: «Красноармеец И. И. Ивашин из части тов. Орлова изобрёл предохранитель, гарантирующий безопасность при зарядке противотанковых мин. Предохранитель показал блестящие результаты и пущен в массовое производство».

Новаторское решение Ивашина впоследствии спасло немало жизней.

Ночью на окраинах Вельмогова закипела работа. Выдалбливали шурфы, аккуратно переносили мины, при свете лампы помещали их в углубления, а затем припорашивали землёй и снегом. Накануне на комсомольском собрании Лазарь Паперник предложил для лучшей маскировки красить мины белой краской. Идея хоть и не была отвергнута, но развития не получила, поскольку возиться ещё и с краской было совсем не с руки.

Мины устанавливались вдоль железной дороги. В полосе минирования был предусмотрен коридор для возможного отступления наших частей.

Евгению Ануфриеву, помимо общей со всеми работы, была поручена ещё одна ответственная задача – отмечать на карте места минирования. Впоследствии, когда немцев погнали от Москвы, эти схемы пригодились для обезвреживания своих же минных полей.

20 ноября к 7.00 работы были завершены. Учитывая, что противник находился в непосредственной близости от Вельмогова и ожидалось отступление наших частей, для охраны заминированного участка оставили два отделения в количестве 14 человек. Старшим группы назначили помкомвзвода старшего сержанта Николая Свиридова. В эту команду также вошли заместитель политрука Новиков, сержанты Черний и Саховалер, бойцы Паперник, Бошко, Кувшинников, Лапинский, Гречанник, Москаленко, Игошин и другие.