Спецназ Берии. Первый бой

Ануфриев был в карауле, когда в Солнечногорск с западной стороны вошли немцы. Он видел, как обстреляли одну из наших машин, и тут же подал сигнал командирам. Фактически город был взят немцами на глазах омсбоновцев. До Москвы немцам оставалось каких-то 65 километров.

Из Солнечногорска отряд отступил в сторону канала Москва – Волга. А это до боли знакомое Шахматово, в котором Женька когда-то жил вместе с сестрой Марией. Здесь находилось имение Блока, правда сожжённое ещё во время революции. Этот район был также связан с именем Менделеева. В общем, эти места Ануфриев знал очень хорошо, что способствовало удачному продвижению всего отряда.

Сапёры отступали вместе с остальными войсками, но и отступая, продолжали минировать транспортные магистрали. Работы велись по ночам. Где-то приходилось это делать на скорую руку, потому что немцы всё время дышали в затылок. Гул танков слышался совсем рядом. Пару раз омсбоновцы наблюдали неприятеля впереди себя.

Но один эпизод запомнился особенно, потому что впоследствии получил продолжение.

Помимо минирования дорог, отряду было приказано взрывать попадающиеся по пути следования мосты. Один из таких мостов через речушку встретился сапёрам в районе села Рогачёво. Технология минирования была следующей: к деревянным доскам детонирующими шнурами привязывались толовые шашки, а затем эти доски соединялись между собой в единую цепь и устанавливались на опоры и пролёты моста, после чего производился подрыв всей конструкции.

Доски раздобыли в селе и принялись за дело. В самый разгар работы со стороны Рогачёва показались немецкие танки и открыли по взрывникам пулемётный огонь. К счастью, никого из бойцов не задело, но продолжать минирование было уже невозможно, поэтому сапёры побросали мины в снег рядом с мостом и спешно ретировались. Сам мост взорвать так и не успели.

На следующий день, 27 ноября, отряд вместе с другими сапёрными группами отозвали в Москву.

Грозные дни переживала страна и её столица в ноябре 1941 года. Противник продолжал напирать на Москву со всех сторон. Наши войска вынужденно отступали. Но отступая, делали всё, чтобы остановить вражескую лавину. Операция по предотвращению окружения и захвата противником Москвы фактически превратилась в битву за дороги. О результативности действий советских подрывников в тот период можно судить, например, по дневниковым записям командующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала Ф. фон Бока: «Использование победы под Вязьмой более уже невозможно, налицо недооценка силы сопротивления врага, его людских и материальных резервов… русские сумели настолько усилить наши транспортные трудности разрушением почти всех строений на главных железнодорожных линиях и шоссе, что фронт оказался лишённым самого необходимого для жизни и борьбы…»

Контрнаступление

С момента гибели Алексея Мальцева командиром роты числился старший лейтенант Шестаков, продолжавший фактически выполнять обязанности начальника штаба батальона, поэтому неотлучно с сапёрной группой первой роты находился политрук Михаил Егорцев.

Бойцы успели по достоинству оценить человеческие качества Михаила Тимофеевича. Проявляя неустанную заботу о личном составе, он стал тем человеком, к которому в случае надобности обращались не только по служебным вопросам, но и с житейскими проблемами. Он никогда никому не отказывал.

Формирование личности Михаила Тимофеевича можно проследить по его биографии. Родился в 1911 году. Сын смоленского крестьянина, в 16 лет он переехал в Москву, где выучился на токаря и был направлен на строительство Сталинградского тракторного завода. Заочно окончил рабфак. В 1933 году был призван на срочную службу. После армии вернулся в Москву и четыре года работал литсотрудником в редакции газеты «Лёгкая индустрия». В 1939 году вступил в партию, после чего по путёвке райкома его направили на службу в органы НКВД. С началом войны Егорцев трижды подавал рапорт с просьбой отправить его на фронт. В конце концов просьбу удовлетворили и Михаила зачислили в войска Особой группы при НКВД, где в полной мере раскрылись его незаурядные способности политработника и командира.

В наполненные боевой учёбой жаркие дни лета 1941 года сержант госбезопасности Егорцев с раннего утра до позднего вечера находился с личным составом вверенного ему взвода. На стрельбище и тренировочных полигонах, во время марш-бросков, занятий по штыковому и рукопашному бою – всюду он был вместе с бойцами. Вот и в дни гитлеровского наступления на Москву, будучи политруком роты, он не оставлял личный состав ни на минуту.