Спецназ. Любите нас, пока мы живы

В главной книге крестоносцев — Библии, которую Дудаев читал, говорилось: «Сначала было слово, и слово было Богом». Генерал Джохар Дудаев стал мастером на этом поле битвы. Чеченцам во вред своим врагам он позволял любые преступления и умел объяснить это столь новаторски-изощренно, что западные журналисты уходили с пресс-конференций чеченского президента максимально удовлетворенными, пиша о чеченских боевиках, как о расшалившихся школьниках или рыцарях без страха и упрека, стоящих на передовых позициях в борьбе с ненавистной западу Российской империей.

IV.

В своих мысленных переживаниях мама сержанта Ромащенко Анна Ивановна, больная астмой, не обращалась ни к Президенту Ельцину, ни к Президенту Дудаеву. Она уже давно научилась не обращать на них никакого внимания, считая их телевизионные мелькания способом защиты от людской критики. Чем хуже шли дела в государстве, тем чаще Бориса Ельцина показывали. Джохар Дудаев тоже часто выступал по чеченскому телевидению: топорщил усы-иголочки и угрожал не только России, но и всему миру, «равнодушному к проливаемой чеченцами крови».

В ночь с 8-го на 9-е января сон Анны Ивановны был полон забот о семье. Засыпая, она чувствовала, как копятся под веками слезы. Паша снова ушел от жены и, не желая расстраивать мать, сначала две ночи прожил у друзей, а летом он даже переночевал на скамейке перед пятиэтажкой матери, зная, что любая неприятность может спровоцировать у нее астматический приступ. Павлу было страшно все чаще и чаще видеть, как беспомощно задыхается мать, как она мертвенно бледнеет, черты лица заостряются… Он старался оградить ее от знания, как несладко складывается его внутренняя жизнь, его любовь, как и у многих его товарищей раздавленная невозможностью высокой зарплаты, большой квартиры, неспособностью Павла отвезти жену на курорт, даже поездка в рядовой милицейский Дом отдыха социальным статусом сержанта Ромащенко не предусматривалась.

Все это раздражало его молодую жену, тещу… Им хотелось жить сейчас, в январе 1996 года, а не потом. Попытки объяснить своей красивой и, в общем-то, хорошей девчонке, что у него стабильная работа, на которой можно расти, и он, Павел, занят самым мужским делом на свете — охраняет покой и достоинство людей — вся эта информация встречалась женой и тёщей с большим осуждением, выражение их лиц было тускло-похожим: дескать, мы твоя Россия. Давай обеспечивай!

Последний скандал сильно порезал ему сердце. И он снова ушел в дом матери, где было твердое осознавание, что смысл жизни не в тотальном стремлении к роскоши, приобретательстве, а в дружбе, уважении друг к другу, в способности помочь, теплоте и любви, какую не купишь за деньги, не завоюешь достатком.

«Конечно, — думал Павел, стоя у окна на втором этаже кизлярской больницы, — Живи мы в Москве, собрались бы и чтобы не дуться друг на друга, пошли бы в театр и, посмотрев на чужую жизнь, окунувшись в неё, может, научились тому, чего не знаем».

Пистолет в потайном кармане под левой подмышкой холодил сердце. Новый день, способный принести перемены к лучшему, наступать не спешил.

V.

До начала боевых действий в Чечне, Кизляр был городом, где миролюбие почиталось, как высшая мудрость. В нем не было моды на агрессивность, национализм. Культура межнациональных отношений испытывалась каждый день — на базарах, в школах, на улицах. Люди добрососедствовали, никого не шокировало, когда дагестанец брал в жены казачку. Дагестанцы были хорошими мужьями: все заработанное несли в семьи.

Кизляр был городом, где люди стремились построить свой дом, иметь фазенду. Здесь можно было насладиться скромной семейной жизнью. Плодородная земля одаривала хорошими урожаями, Каспий и Терек питали рыбой.

Кизляр на две части делился Тереком: из одного района города в другой горожане перебирались мостами с безопасным проходом для пешеходов.

Главным промышленным объектом города оставался не разрушенный перестройкой, сохраненный руководителями района, города, самого предприятия — завод КЭМЗ, многие рабочие которого проживали в многоэтажках. Район компактного расселения рабочих и служащих Кэмза именовался «Черемушки».

В Кизляре добрососедствовали православные церкви и мусульманские мечети, пять раз в день мулла звал людей на молитву. Горожане отличались веротерпимостью, доброжелательностью, любовью к охоте, рыбалке. Браконьерничали… Кто откажется от свежего, дающего силы, мяса фазана, подстреленного и тут же на костре приготовленного.

Война была по соседству. Небо над Кизляром часто утюжили военно-транспортные вертолеты МИ-8, по городу ходили солдаты, отпущенные в увольнительные из воинской части внутренних войск, дислоцированной в Черемушках и с аэродрома. Особенно часто их можно было видеть на переговорном пункте. Бойцы вели себя сдержанно.