Спецназ. Любите нас, пока мы живы

Кизляр был глубоким тылом Российской группировки, стоящей в Чечне. Если офицер командировался на север Дагестана, то, возвращаясь в Чечню, увозил с собой купленные в складчину на подарки отличившимся бойцам, офицерам и генералам кизлярские охотничьи ножи, На них среди военных в Чечне была мода, как и на прекрасный кизлярский коньяк.

Приняв на жительство беженцев из Ичкерии, в своих разговорах об идущих там боестолкновениях, зачистках, кизлярцы держали нейтралитет. Острых чеченских разговоров не поддерживали, их ненависти к людям в российской военной форме не разделяли. Считали, что под Кизляром для боевого прикрытия города должна стоять ещё одна мотострелковая часть.

Проживание беженцев-чеченцев в Кизляре особенно растревоженных успокаивало.

Когда в конце декабря по городу поползли слухи, что боевики могут напасть на Кизляр, как такового надежного источника у кизлярцев не было. Просто из города стали потихонечку, неприметно уезжать чеченцы, а в начале января самым таинственным образом с улиц исчезли иномарки. Их хозяева — представители преступного мира перегнали дорогие машины в Махачкалу. Эти тревожащие воображение самых остроглазых горожан приметы ничего не говорили кизлярским спецслужбам, руководителю ГУОШ, ответственным за безопасность города. Начальник Главного Управления Объединенного штаба МВД РФ полковник Григорьев В.А. строго следил, чтобы автоматическое оружие его офицеров, после окончания рабочего дня, оставалось на хранении в оружейке ГУОШ.

Информация из компетентных источников о планах боевиков осуществить вторжение в приграничные с Чечней города, поступала регулярно и всегда неконкретная: не то на Моздок, не то на Кизляр пойдут. Да и осмелятся ли?

Ночь с 8-го на 9-е января была для Кизляра рядовой и спокойной. Самой короткой она выдалась для двух кизлярцев-охотников, любивших побраконьерить. Надо было проверить расставленные на зайцев и лис петли. Потомки казаков-пластунов, охотники хорошо ориентировались в темноте, но, опасаясь егерей и милиции, выйдя за город, в свою привычную атмосферу, предпочитали неслышный шаг, таились, никогда не переговаривались. Любили тишину, безлюдье, тонкие, понятные шорохи, пробег январского ветра по верхушкам деревьев, еле слышное топотание зайцев. Охотники были с ружьями, но стрелять не собирались: никого, кроме людей, под Кизляром не опасались.

Проверить петли не удалось. Впереди тяжело слетела с ветки ворона, стрекотнула, словно пальнула из автомата, сорока. И через плотный кустарник на замерших в камышах охотников стала надвигаться темная, плотная, тяжело дышащая людская масса. Неглубокий, подмерзший снежный наст под их ногами со стеклянным звоном проламывался. Охотники залегли и мимо вереницей пошли вооруженные люди. Проплешины снега, недолго падавшего ночью, как потайные фонарики подсвечивали лица. Охотники сразу поняли, что перед ними не российские воины, идущие с задания в сторону аэродрома, а вооруженные чеченцы, тащащие на себе ящики с боеприпасами.

Боевики шли давно, утомленные, и один, пройдя в камышах рядышком с остолбеневшими от удивления и страха охотниками, еле слышно по-русски ругнулся.

Переждав проход ичкерийцев, старавшихся идти цепочкой, кизлярцы ошалело нырнули в кустарник и, обойдя чеченцев бараньими тропами, со всех ног кинулись в сторону военного аэродрома. Боевики шли на него. Охотники знали выход к одному из секретов и бежали к нему упредить, понимая, что рискуют попасть под ножи чеченских разведчиков, которые могли залечь возле назначенного для удара объекта еще в середине ночи, ожидая подхода всей группы.

Охрана аэродрома — молоденькие срочники саратовского милицейского батальона были подняты «в ружье!» за минуты до атаки чеченцев.

В окопы ушли все, кто только мог. Направление, откуда ждали удара, усилили охранниками вертолетов — была такая штатная должность. Эти парни с воздуха не раз разили ичкерийские караваны пулеметным огнем, сегодня предстояло вступить в бой на земле.

Давит на глаза невыспавшимся солдатам январская темнота…

Выйдя на исходную, командир группы боевиков в прибор ночного видения обнаружил на аэродромном поле два вертолета МИ-8, а не девять, как обещал Радуев. «Это же совсем ничего», — разочарованно подумал чеченец.

Внешне аэродром был обыкновенным крестьянским полем, вытоптанным баранами, с парой допотопных деревянных построек и несколькими вагончиками. Ничего, представляющего угрозу для своего отряда, полевой командир не увидел. Он посмотрел на часы, ожидая сигнала в эфире, зная, что в эти минуты идет сосредоточение чеченцев возле кизлярской больницы, в жилом массиве Черемушки. Разлетелись по городу легковые машины с вооруженными моджахедами, скрытно подтягивались силы к расположению батальона внутренних войск — надо было блокировать эту маленькую крепость, чтобы ни одна единица бронетехники с десантом на броне не вырвалась на помощь ненавистной дагестанской милиции.

VI.