Спецназовец. Шальная пуля

В его голосе сквозила легкая растерянность человека, не вполне осознающего свои действия – то есть осознающего, что делает что-то не то, но не понимающего, что именно. Якушев миновал его и двинулся через ярко освещенный вестибюль к лестнице, затылком чувствуя недоумевающий взгляд охранника. Но окрика так и не последовало, а это означало, что Юрий еще не до конца растерял полученные в учебном центре спецназа ГРУ навыки, доступные далеко не каждому даже из тех, кто прошел через мелкое сито жесткого, а порой и просто жестокого отбора.

Не без труда отыскав в лабиринте лестниц и коридоров помещения, арендуемые нужным ему телеканалом, он вошел в приемную генерального продюсера. У него было твердое намерение прорваться в кабинет любой ценой, но для начала он решил пустить пробный шар. Драка – последнее средство, особенно когда твой противник представляет собой не обделенную природными достоинствами, находящуюся в расцвете привлекательности особь противоположного пола. В этом случае, если только противник не носит под облегающей блузкой черный пояс по каратэ, драка может кончиться совсем не тем, с чего начиналась, а у Якушева на эти игры сейчас не было ни времени, ни желания.

– Здравствуйте, красавица, – проворковал он и, скосив глаза, прочел надпись на табличке, украшавшей собой дверь кабинета. – Скажите, а Вадим Викторович у себя?

Он изо всех сил старался не смотреть волком и вообще произвести благоприятное впечатление. Кажется, ему это удалось, чему немало способствовали рост, ширина плеч, мужественная угловатость подбородка и прочие бросающиеся в глаза элементы экстерьера – в том числе, несомненно, и белозубая улыбка, которая далась ему не без труда. Юрий слышал, что налаживанию контакта с секретаршами способствует также преподнесенный с соответствующими выражениями почтения шоколад, но по части подобных выражений он всегда был не силен, а в качестве подношения мог предложить разве что полтора кило пластита да полдесятка детонаторов – дар, с какой стороны на него ни глянь, весьма сомнительный.

– У себя, – мимолетно улыбнувшись в ответ, ответила секретарша. – Как вас представить?

Юрий очень хотел, но, честно говоря, не рассчитывал получить такой ответ. После всего, что произошло днем, этот ответ означал, что продюсер Лаврентьев либо полный идиот, либо не тот человек, который ему нужен. Второе, увы, представлялось куда более вероятным.

– Скажите, что я от Александра Борисовича, – пустил Юрий свой пробный шар.

Секретарша, которой это имя вряд ли что-то говорило, невозмутимо поднесла к уху трубку внутреннего телефона и, нажав наманикюренным пальчиком что-то у себя на пульте, интимным голоском сообщила:

– К вам человек от Александра Борисовича.

Она практически сразу положила трубку. Якушев напрягся, готовясь пройти в кабинет сквозь запертую дверь, а если понадобится, то и сквозь секретаршу. Но последняя удивила его, сделав приглашающий жест в сторону первой и переливчатым, как колокольчик, голоском прозвенев:

– Проходите, пожалуйста, вас ждут.

Юрий прошел. Миновав темный звукоизолирующий тамбур между двумя дверями, он очутился в просторном, обставленном в стиле хай-тек и изрядно захламленном какими-то папками, бумагами, скоросшивателями, вымпелами и сувенирами кабинете. За просторным столом в дальнем его конце, озаренный голубоватым свечением компьютерного монитора, восседал, настороженно таращась на Юрия через круглые стекла очков, темноволосый лысоватый гражданин довольно невзрачной наружности, мучительно кого-то напоминавший, – надо полагать, генеральный продюсер канала Вадим Викторович Лаврентьев собственной персоной.

Юрий пересек кабинет и без приглашения уселся за стол для совещаний, заняв из всех имеющихся в наличии стульев тот, что был ближе других к хозяйскому столу.

– Что-то случилось? – с тревогой в голосе спросил Лаврентьев.

Из этого вопроса, а также из того, что Юрия вообще впустили в кабинет, следовало, что с таинственным Александром Борисовичем он хорошо знаком. Впрочем, это еще могло оказаться просто глупым совпадением: мало ли в Москве людей с таким именем и отчеством?

– Это касается аварии на Ленинградке, в которой погибли ваши сотрудники, – наудачу пустил Якушев свой второй и последний пробный шар.

– Это ужасно! – воскликнул продюсер. – Просто ужасно! Такие молодые, талантливые ребята!

– Искренне соболезную, – сказал Юрий. – Так они снимали в том районе репортаж? А почему осветитель и оператор работали без корреспондента?

Лаврентьев мигом перестал страдать по поводу безвременной кончины своих подчиненных.

– Простите, – сказал он осторожно и выпрямился в кресле. – Я что-то не до конца понимаю, что, собственно… Что за вопрос? Разве он не в курсе? Он же сам…

– Кто – Александр Борисович?

– Ну, естест… Позвольте, кто вы такой?! – неожиданно вскинулся продюсер. – Кто вас сюда прислал?! Вы не от Томилина! Предъявите ваше удостоверение!